Мерседес поджала губы.

— Он действительно привлекательный парень. Будь моя воля, я бы оставила его в живых. Но тогда мне самой несдобровать. Я не могу рисковать своим будущим. И настоящим. Если ты когда-нибудь слышала про Багамскую корпорацию, ты меня поймешь.

Катерина пожала плечами. Затем встала и направилась к двери, но на полпути остановилась.

— Знаешь, а ведь он любит тебя.

— Откуда ты знаешь?

— В бреду он постоянно твердил твое имя.

— Да? Правда?

— Да. Все время.

— И что же он говорил?

— Он говорил: «Клэр, Клэр…»

— О, господи, — пробормотала Мерседес.

— А может: «Эклер, эклер». Иногда я совсем не понимаю ваш английский язык.

— Какая в принципе разница, — сказала Мерседес, надеясь, что верит этому сама.

В штаб-квартире «Охоты», находящейся в северной части Нью-Джерси, раздался телефонный звонок. Дежурный поднял трубку. Узнав имя звонившего, он поджал губы и тут же переключил линию на личные апартаменты Мастера Охоты.

Через несколько минут в роскошно обставленной спальне Симмонса зазвонил телефон.

— Да, Мастер… Да, я понимаю…

Дисциплинированный Симмонс не стал задавать никаких вопросов. Он спрыгнул с постели и быстро оделся. Затем позвонил на аэродром «Охоты».

— Григорий? Готовь самолет. Мы с Мастером Охоты вылетаем через полчаса.

Затем он набрал еще один номер и связался с секретной европейской штаб-квартирой, расположенной в старом складском помещении в швейцарском городе Базель. Он назвал себя и произнес судьбоносную фразу:

— В семь ноль-ноль утра по вашему времени начинайте план «Диоскуры».

Он подождал, пока дежурный на другом конце провода повторит инструкции, и лишь после этого повесил трубку.

На его лице не отражалось никаких эмоций, но Симмонс чувствовал, как неистово бьется в груди сердце. Пробил час. Сам Мастер Охоты выходит на тропу войны.

— Ты знаешь, что уже четыре утра? — спросил Коэлли.

Блэйк зажег очередную тонкую сигару.

— И что из этого?

— А то, что мы сидим возле дома Гусмана вот уже три часа.

— Ну и что?

— А то, что мне надо отлить.

— Иди и сделай свои дела за машиной.

— Меня могут засечь, когда я буду выходить.

Блэйк покачал головой:

— Не бойся. Я разбил лампу уличного фонаря. Просто не поднимай голову, вот и все.

— Не знаю, какого черта мы тут сидим, — сказал Коэлли. — Мне показалось, ты сказал, что Гусман сам справится со своей проблемой.

— А может, Гусман не знает, в чем заключается эта проблема, — ответил Блэйк.

Коэлли такая мысль показалась интересной, но Блэйк не стал развивать ее дальше.

Стоя с расстегнутой ширинкой возле бампера «Тойоты», Коэлли увидел падающую звезду и загадал желание — чтобы все стало как прежде и он поехал в Балтимор играть в высшей бейсбольной лиге, отказавшись от предложения ЦРУ. Но теперь было уже слишком поздно.

— Эй, босс! Взгляни-ка вот на это, — воскликнул Тито, протягивая Гусману красочный журнал комиксов.

Тито с Гусманом сидели в гостиной и обсуждали варианты пыток. Пытки — мужская работа, поэтому женщины остались в кухне поболтать о том, о чем всегда болтают женщины, когда их мужчины придумывают различные пытки.

Даже Хуанито отправили прогуляться. Он был еще слишком молод.

— Что там? — спросил Гусман.

— Классная пытка в этом номере «Пытки в комиксах». Правда, требуется специальное оборудование. Яма. Маятник.

— Забудь об этом. У нас нет времени для таких сложных постановок.

— Может, тогда попробуем «Железную гусеницу на зеленом листе», как мы это делали в Манагуа?

Гусман отрицательно покачал головой:

— Пытка чудесная, но для нее нужны длинные бамбуковые щепки. Где нам их взять сейчас?

— А как насчет «Крысы с тонущего корабля»?

— То же самое. Нужны специальные приспособления. Где мы найдем герметичный резервуар?

Тито нахмурил лоб и погрузился в глубокие раздумья. Внезапно его лицо просветлело.

— Знаю! Сейчас я принесу свою дрель, и мы поиграем в «Вырви зуб через нос»!