– Повезло тебе, - буркнул Итан, поднимаясь на ноги.

«Надо будет Нэнси отправить корзину с благодарностью», - подумала Оливия, тоже поднимаясь и поправляя свою юбку. Убедившись, что следов их с Итаном развлечений не осталось, девушка направилась к двери.

– Оливия, ты ничего не забыла?
– поинтересовался Итан на прощание, чувствуя в своем кармане ее трусики.

– Ничего, мистер Миллер, - улыбнулась Стоун уже у самой двери.
– Удачного интервью.

Девушка демонстративно шлепнула себя по заднице, в последний раз дразня начальника, и покинула кабинет Миллера. Итан укусил себя за указательный палец, со стоном возводя взгляд к потолку. Что за женщина! Она обязана стать его!

2004 год

– Маргарет, это потрясающе!

Девушка, услышав восторженный отзыв Мэпс, лишь слегка покраснела. Мама всегда отзывается о ее работах только положительно. В отличие от Олдрина, который как старый брюзга только и может причитать, что по вине девочки весь дом провонял растворителем и красками. Но Марго было плевать на него. Уж если он приносить столько неудобств в ее жизнь, то пусть терпит это «маленькое недоразумение, которое кто-то зовет искусством».

Откладывая кисть и мастерок в сторону, вытерев испачканные пальцы пропитанной терпентином тряпкой, Маргарет окинула завершенную картину взглядом. Крупная белая лилия, на краях лепестков становящаяся насыщенно бордовой. Нежная, элегантная, утонченная и хрупкая. Девушка любила рисовать цветы.

– И все-таки я думаю, что тебе стоит отправить свои работы в Амхерст.

– И какой смысл? Олдрин все равно никогда не согласится. Я же должна пойти на юриспруденцию.

– Перестань, не думаю, что все так скверно, он поймет...

– Мэпс!
– Марго поднялась, чтобы прикрыть дверь в комнату во избежание лишних ушей.
– Ты сама веришь в то, что говоришь? Этот мудак...

– Маргарет Энн Уолш! Не выражайся в этом доме, и тем более о своем отце!

– Мам!
– протянула девушка, возвращаясь на твой табурет.
– Для него карьера - это все. Мы - только удачный фон. Ты помнишь, сколько раз в этом году ты меняла цвет волос, потому что так велели какие-то цифры на бумаге? А прическу? Ты же ненавидишь все эти наращивания! Да если завтра рейтинги скажут, что народ больше всего любит геев, он или найдет себе мужика, или попросит тебя сменить пол!

– Ты преувеличиваешь. Это все временно.

– Временно? Это только при мне длится уже пять лет. Сначала выбора мэра, потом переизбрания. Сейчас ему ударило в голову стать сенатором. А после - губернатором? Мы будем постоянно проходить все это раз за разом по кругу.

– Милая, для отца это очень важно.

– Мэпс, а мы когда жить будем? Давай уедем. От него, от всего этого?

– Солнышко, - устало вздохнула женщина, присаживаясь на стул возле голой стены.
– Ты еще очень молода и не понимаешь. Во-первых, я люблю твоего отца. Во-вторых, для жизни нужны деньги и не малые. Если я разведусь с Олдрином, то у меня не останется ничего. Я не смогу дать тебе той роскоши, к который ты привыкла.

– Мне не нужна роскошь. И деньги у меня есть, - уверенно произнесла Маргарет, заставляя женщину перед собой удивиться.
– Я откладывала. Мне не нужно столько, сколько вы даете на карманные расходы. Нам хватит на первое время, потом я найду работу.

– Маргери, - улыбаясь, прошептала Мэпс.
– На карманные деньги не прожить. Ты же проходишь экономику и должна это понимать. И в любом случае, я уже сказала. Я люблю твоего отца. А твои работы все равно нужно отправить в приемную комиссию. Ты же ничего не потеряешь.

Раздался звонок телефона, Маргери поспешно проверила экран.

– Мне пора. Дейв приехал.

– Может, хоть переоденешься?
– предложила Мэпс, глядя на рваные джинсы и мятую футболку с пятнами красок.

– Все о’кей, Так даже лучше, - осмотрев себя, ответила Марго, уже выскакивая из комнаты. В таком виде, может, ее не узнают на улице. Голова была грязной, сальные волосы, выкрашенные в иссиня-черный цвет, небрежно стянуты резинкой в кривой пучок на макушке. Телефон продолжал трезвонить, но девушка только сбрасывала вызовы.

Она же уже идет, что зря воздух тратить? А про карманные деньги Мэпс была почти права. На них долго не проживешь. Купят себе домик где-нибудь, и на остальное не хватит. Но Маргарет не думала, что приемная мать даже такую возможность рассматривает. Все-таки, у Олдрина денег куры не клюют, родители никогда особо не считали, сколько тратит Марго. Просто выдали кредитку и отпустили в свободное плавание.

Пока она была совсем соплячкой, ничего лучше, чем откладывать в неделю пару сотен баксов у нее не получалось. А как подросла, масштабы заначек начали увеличиваться. Сначала она продала все лишние брендовые шмотки, которые скупала в первый год своей «шикарной» жизни. Затем познакомилась в магазине техники с Тревесом, который за небольшой процент иногда проводил чужие покупки по ее кредитке, в конце смены передавал наличные Маргарет. А после получения отчета по карте, девушка придумывала для родителей новых друзей, которых нужно было поздравить с днем рождения, или еще какую-нибудь чушь, лишь бы вопросов не задавали.