– Забавно, – сказал Эполар. – Если информация выдана, то выдана.

– Но так все-таки надежнее, – заметил Буэнвентура.

– Вы действительно хотите совершить это идиотское похищение?

– Да.

Эполар опрокинул рюмку и с сожалением покачал головой.

– Вы просто банда кретинов.

– Мы были бандой кретинов в шестидесятом году, – сказал Буэнвентура. – И ты тоже был с нами.

– Тогда это имело какой-то смысл.

– Не смеши меня, – крикнул каталонец. – Ты доволен результатом? Тебе нравится магометанский марксизм?

– К черту теоретические дискуссии, – сказал Эполар.

– Ладно. Делай, как знаешь. У нас сегодня вечером собрание. У некоего Треффэ. Я оставляю тебе адрес.

– Бесполезно.

– Но я все-таки оставляю.

Буэнвентура взял со стола блокнот и карандаш и нацарапал адрес.

– Что это за история с юридическими советами? – спросил он.

– У нас провалилась одна акция, – сказал Эполар. – Один спец должен был вернуть нам военные расходы Фронта национального освобождения. Речь идет о деньгах, присвоенных Кидером. Мне необходимо было пространство. В результате на прошлой неделе турки перевезли моего партнера в Германию вместе с кабинетом, арендованным до конца месяца и с "ситроеном" образца пятьдесят шестого года.

Буэнвентура хмыкнул и налил себе еще водки.

– Мы могли бы заплатить тебе как эксперту, – сказал он.

– Из выкупа, который получите за посла?

– Вот именно.

– Вы никогда не получите его.

– Почем знать? Приходи вечером.

– Нет.

Оставшись один, Эполар стал тревожно расхаживать по квартире. В одном конце коридора – кабинет, в другом – спальня с кроватью, стулом, маленьким столиком и большим шкафом. На столе лежат толстый юридический справочник, предназначенный для домохозяек, "Интимные записки" Роже Вайяна и несколько потрепанных детективных романов. В шкафу – сменная пара нижнего белья, две простыни, шесть пар хлопчатобумажных носков, два галстука, две нейлоновые сорочки и десятилетней давности пальто на верблюжьей шерсти. В карманах пальто маузер тридцатого калибра и китайский автоматический пистолет. Болоньевый плащ валяется на стуле.

Эполар прошел в ванную и посмотрел на свое лицо, ушибленное дверью при вторжении Буэнвентуры. Увидел лицо пятидесятилетнего мужчины с припухшими губами и ссадиной с левой стороны рта. Глядя на свое отражение в зеркале, он испытывал тягостное и до боли знакомое чувство, что зря прожил жизнь. Эполар родился в двадцатых годах на Антильских островах. В начале второй мировой войны он остается нищим сиротой, но у него была лодка, на которой он отправился в Южную Америку. Блокада Америки привела к дефициту печени трески на мировом рынке. Эполар стал ловить акул и на этом сколотил себе состояние. Несколько месяцев спустя он уехал во Францию, где влюбился и стал участником Сопротивления, Весной сорок четвертого года отряд Эполара был разбит в ожесточенной битве за Дофине. К тому времени он уже потерял свою любовь и утратил старые связи. Он завязал новые, с голлистами, и оказался в Веркоре.

После поражения в Веркоре чудом уцелевший Эполар начал всем сердцем ненавидеть голлистов и буржуазию. Он был очень одинок. Он стал убийцей. С сорок пятого по сорок седьмой год он убил пять или шесть человек по убеждению, но с материальной выгодой для себя. Оставшись на свободе благодаря удаче и подкупу, он вступил во Французскую коммунистическую партию. Забастовки на Севере. Эполар саботировал работу железнодорожных путей, по которым прибывали бронетранспортеры и карательные войска. Он решил убить Жюля Мока, затем отказался от своего замысла. Он не знал, куда податься. Перестал платить партийные взносы. В парижском предместье завел маленькую типографию.

С пятьдесят седьмого года он печатал всевозможные подпольные бюллетени, издаваемые фракциями, оппозиционными ФКП. Некоторое время спустя стал работать на французскую федерацию алжирского Фронта национального освобождения. И здесь встретил Буэнвентуру, который называл себя Карлосом, и д'Арси, бывшего уже в то время алкоголиком. В шестьдесят втором году Эполар уехал из Парижа в Алжир и занялся разработкой троцкистских планов. Он покинул эту страну после поражения Бен Беллы. Затем жил в Гвинее, уехал на Кубу и работал там при Энрике Листере. К тому времени его деятельность уже связана с коррупцией. Еще в Алжире он нажился на торговле чужим имуществом. На Кубе он занялся торговлей на черном рынке. Его отстранили от должности, и он уехал в Южную Америку. Там след его оборвался. И вот Эполар снова во Франции.

Он вынул из кармана пальто китайский пистолет и приставил дуло к шее. Палец держал на курке.

– Лучше уж пристрелить тебя сразу, – сказал он своему отражению в зеркале.

Вздохнул и не застрелился. Убрал пистолет – имитацию русского Токарева, посмотрел на часы. Было ровно семнадцать часов. Эполар решил, что вечером пойдет на собрание.

– Дерьмо! – сказал он зеркалу.

– Распорядок дня посла Соединенных Штатов, – объявил Буэнвентура, – довольно бессистемный.

Он разложил на столе карту Парижа. Чтобы освободить ему место, Треффэ и д'Арси сдвинули маленькие бутылки с пивом, которые только что открыли. Эполар медленно ходил вокруг стола, одной рукой держа бутылку "Кроненберга", а другую заложив за спину, втянув голову в плечи, сжимая тонкими губами фильтр сигареты. Время от времени кто-нибудь из присутствующих украдкой поглядывал на него.

– Каждое воскресенье Пойндекстер присутствует на восьмичасовой утренней службе в соборе на авеню Георга V, – продолжал докладчик. – Он никогда не ночует в апартаментах при посольстве, но всегда возвращается до мой, в свою резиденцию, расположенную неподалеку от кинотеатра "Шайо", правда, в разное время, в промежутке между одиннадцатью часами вечера и четырьмя утра. Время от времени посещает американский госпиталь в Нейи. За последние два месяца, в течение которых мы наблюдаем за ним, он был там трижды.