Да, ещё я поспать успел. Кресло, оказывается, раскладывается, а я и не знал. Герыч его за секунду в кровать превратил. А потом разбудил меня, когда прилетели. Нет, не зря я на голосовой модуль потратился, не зря.

– Тоха, справа от нас спасательная шлюпка почти целая. Может, стоит посмотреть?

– Я не против. Ты лучше меня в этом разбираешься. Давай притянем, посмотрим.

Мы уже часа четыре по этому полю битвы ползали, и пока только генератор силового поля для вакуума подобрали. Тоже штука нужная.

Здесь ведь у кораблей главное – не физическая герметичность, иначе каждый приличный выстрел тут же накрывал бы всё медным тазом. Тут главное – силовое поле. Оно всего на два миллиметра от поверхности растекается, но зато никакой утечки не допускает. А то ведь на здешних скоростях мелкая пыль и каменная крошка могут в момент любую физическую защиту на ноль помножить.

Вот и генерируют вокруг корпуса эти поля. Даже у меня на Икарусе, уж на что машинка старая, такой генератор стоит.

Кстати, как закончим, пусть Герасим его проверит. Если то, что подобрали получше будет, может, заменим? Или лучше сдать? Деньжата-то кончаются.

Искин навострился в боулинге, собрался снова какую-то дуру разгонять, чтобы проход освободить, но я его притормозил.

– Подожди, – говорю, – Герасим. Не всё ты пока знаешь о наших русских развлечениях. А то с такими разгонами нам луца до базы не хватит. А на заправке запчастями не принимают, им кредиты подавай. Придётся нам с тобой в клетке с цаком в носу «Мама, мама…» распевать.

В общем, загрузил беднягу по полной. Он, по-моему, и половины из моего монолога не понял, но тяжести таскать раздумал.

Подлетели мы с ним чуть поближе, зацепил я захватом подходящий обломок, и аккуратненько его так, как по суконному столу, толкнул в сторону шлюпки. Плавно, как в Русской пирамиде. Он тихонько в бок нашей находке – тюк – и из плоскости эклиптики её выбил. Осталось только подойти и в трюм прихомячить.

Искин даже изображением на мониторах мигнул.

– Силён, – говорит.

– Есть, – объясняю, – такая игра у меня на родине. Называется «Бильярд». Там надо по поверхности стола шары специальной палкой катать и в лузы загонять. Вот мы сейчас что-то из этой серии и попробовали. Ищи ещё что-нибудь, я тебе покажу как штаны играют и карамболь.

Я, понятное дело, хитрил. В космосе ни луз, ни бортов. Целиться не нужно, так, прикинул примерное направление, и алга. Но Герычу понравилось. Он даже начал более активно приличные обломки выискивать, чтобы их потом другими, бесполезными, на местечко поудобнее выгонять. И, главное, ворчит при этом, чуть не матом ругается.

– Сейчас мы тебя, – говорит, – на сто тридцать градусов толкнём, и полетишь ты куда нам надо.

Я последнее время всё больше подозреваю, что что под маской искина прячется у меня под капотом малюсенький гений математики. Уж больно с каждым часом у него разговор всё больше на человеческий похож. Будет время, обязательно спрошу, кто его программировал, и не даст ли мне этот создатель покурить того же самого. Ну, потому что в нормальном состоянии так настроить бота в принципе невозможно.

Пока Герасим шары катал, спассредство на удобную для сбора позицию выплыло. Мне даже пришлось увлекшегося искина одёрнуть, а то заигрался он в мусорный бильярд. Подплыли тихонечко, захватом примагнитили, и в трюм.

Как только кузов загерметизировали, воздух обратно накачали, я сразу рванул посмотреть, что же нам такое попалось.

– Тоха, береги шлюпку. Антикварная вещь, ей больше семисот лет.

Шутит он, блин. Ясное дело, кувалдой я её открывать не буду. Всё по-человечески, к бортовой сети подключу и спокойненько с пульта разлочу.

Вот только возиться пришлось. Посудина не наша оказалась, в смысле, не раакшасская. Даже не человеческая. И бортовая сеть у неё на шестьдесят шесть эргов. Так что почти час я ковырялся, по подсказкам Герыча множитель на коленке собирал. Ага, из дерьма и палок. На борту-то, считай, ничего и нет. Пришлось три плафона раскурочить. Нужно будет потом себе каких-нибудь обломков в трюм накидать, чтобы было, из чего поделки всякие мастерить. А то ещё из универского прошлого помню, что у приличного водилы как минимум проволока и резина в кузове обязательно должны быть. Но пока пришлось потихоньку Икарус разбирать. Зато напряжение поднял, нажал кнопку аварийного открытия. П-ш-ш! дверка аккуратненько так в сторону отъехала. И проём какой-то нерусский. У нас бы точно просто прямоугольник вырезали и всё, а здесь, смотри ты, с финтифлюшками. По краю резной, а дальше мембрана вроде диафрагмы у фотоаппарата. Красиво.

Воздуха внутри не было, пока набирался, дверь шипела, как змея. Но ничего, нормализовалось давление, и я внутрь полез.

И тут же с криком обратно вывалился. Представьте, захожу я такой внутрь, важный, как бригада королевских спасателей, а прямо передо мной здоровенный паучище! Не, реально здоровенный, с алабая размером. В какой-то железной штуке, вроде лат, а вместо двух передних лап – стволы. И оба на дверь направлены.

Герасим спрашивает:

– Тоха, ты чего?

А я ему: