"Наверное, это потому, что он в бегах. К тому же сын жертвы предлагает большое вознаграждение за поимку преступника. Вдобавок существует предположение, что он похож на серийного убийцу, который убил сто человек в Америке. Молодой человек, приблизительно двадцати лет, блондин..."

Также был напечатан и эскиз этого человека, с виду очень злобного, однако Лидию больше интересовала открытка, которую она только что получила.

"Эй, Нико, это открытка от отца. Он спрашивает, не приеду ли я в Лондон, чтобы мы могли вместе провести Пасху".

"Это удивительно, учитывая, что у него не было рождественских каникул".

Отец Лидии был ее единственным родственником, он был профессором в области естествознания. В настоящее время он преподавал в Лондонском университете. Он изучал особенности природных явлений, разделяя их на различные типы. И он был так погружен в свои исследования, что и свое свободное время, предпочитал проводить, рассматривая и собирая образцы растений и иных даров природы. Это было одно из редких писем от отца, которое дошло до адресата.

"Ты собираешься поехать? Лондон довольно опасен".

"Это правда, но даже если бы я столкнулась с каким-нибудь выдающимся вором, я не похожа на богатую".

Мама Лидии была фейри-доктором. Пока она не вышла замуж за отца Лидии, она жила на северном острове и помогала сельским жителям в их проблемах с фейри. Несмотря на то, что прошло несколько столетий, жизнь на том острове практически не изменилась со времен Средневековья.

Но так было более 20 лет назад.

Даже сейчас, когда эти острова стали частью Британской империи, местные жители говорят, что их собственная культура и образ жизни остались неизменными, но Лидия никогда не была в родном городе своей матери.

Выходя замуж за чужеземца, ее мать, по существу, отказалась от своего дома. Так что если даже Лидия захотела бы там побывать, скорее всего, её появлению никто бы не был рад.

Лидия потеряла свою мать, когда она была совсем маленькой, у нее осталось мало воспоминаний о маме, однако сказки, рассказываемые ее мамой о фейри, с удивительной ясностью отпечатались в ее памяти. Различные виды фейри, их личностные особенности и привычные для них законы, общение с ними - это было наследство, которое она оставила Лидии.

Именно поэтому Лидия решила, что она тоже хочет стать настоящим фейри-доктором. Она не хотела стыдиться или скрывать тот факт, что она могла видеть фейри.

Это отличие Лидии от других должно будет в будущем принести пользу, ведь пока фейри существуют, вполне вероятно, что люди будут нуждаться в фейри-докторах.

Оставляя дом на попечении домового, живущего там, Лидия уехала с Нико в порт, чтобы оттуда отправиться к своему отцу. На вывеске перед ее домом появилась надпись: "Временно закрыто". Скорее всего, отсутствие фейри-доктора никого особенно не побеспокоит.

Многочисленные пароходы стояли в ряд у причала, здесь же можно было заметить и пассажиров, слоняющихся с различной кучей багажа. Отсюда она должна была попасть на корабль, готовый к отправлению в Лондон.

Нико сидел на чемодане Лидии, как будто он был обычным котом.

"Иди пешком. Мне тяжело".

"Ходьба на четвереньках утомляет", сказал он, прежде чем преднамеренно мяукнул.

"Извините, Мисс Карлтон?"

Лидия остановилась, услышав звавший ее голос. Неизвестный молодой человек приподнял свою шляпу в знак приветствия и улыбнулся.

"Я рад встречи с вами. Ваш отец всегда выручал меня. Я - Хаксли".

"Эм... Вы работаете с моим отцом?"

"Да, я работаю его помощником в университете. Я приехал, чтобы встретить вас и сопроводить в Лондон. В конце концов, путешествие в одиночку может быть очень хлопотным, правда?"

Он говорил очень вежливо. Скорее всего, ему было где-то около тридцати, и он казался довольно обходительным молодым человеком.

"Отец попросил, чтобы вы приехали только затем, чтобы сопроводить меня в Лондон? Он злоупотребляет своей властью".

"Не волнуйтесь. Я приехал в Эдинбург по делам университета. Я послал человека в ваш дом, но там никого не оказалось. Я боялся, что в итоге потеряю вас".

Лидия не могла не отметить удивительную заботу своего отца: когда дело касалось чего-то другого, кроме его исследований, он становился приветливым и беспечным, словно ребенок, который просто не станет задумываться о некоторых, важных для других, вещах.