Выключаю телик и допиваю кофе. Ставлю чашку в раковину, когда с улицы доносится автомобильный гудок. Схватив учебники, торопливо выхожу из дома. Донован сидит в своем кабриолете, держа одну руку на руле. У меня в животе все переворачивается, пока я сажусь рядом с ним.

— Привет. — Поверить не могу, сколько застенчивости в моем голосе. Какого черта со мной творится?

Убрав мои волосы со лба, Донован дарит мне легкую улыбку.

— Красиво. Тебе очень идет.

У меня вырывается нервный смешок.

— Спасибо.

Он тянется, чтобы меня поцеловать, но я не могу его оттолкнуть. У Донована закрыты глаза, и я следую его примеру. Его губы слегка задевают мои, заставляя мое сердце замереть. Он углубляет поцелуй, и я забываю обо всем на свете, захваченная моментом. Тело отзывается, словно оно знает Донована, желает его, но разум противится.

Пытаюсь подумать о Рике. Стараюсь припомнить, как мы были вместе, но в голове лишь воспоминания о вчерашнем дне и о том, как он на меня теперь смотрит. Я для него никто. Меньше, чем никто.

Руки тянутся, чтобы обнять Донована за шею, и я расслабляюсь и откидываюсь на сидении. Он сжимает меня в объятиях, гладит спину, и часть меня чувствует себя с ним в безопасности.

Я распахиваю глаза. Что я делаю? Что за чувства начинаю испытывать? У меня сводит живот. Мне кажется, будто я изменяю Рику, но он больше не мой парень. И все же мне не нравится, как сильно я злюсь на себя, в то время как губы Донована движутся вниз по моей шее и спускаются на грудь.

Рик был моей вечностью. И что же я делаю сейчас? Целую Донована, потому что от меня этого ждут? Ну и что, что он сексуальный? Раньше для меня это не имело значения. Мне нужен Рик, но как его убедить, что он меня любит, если это не так? Он меня даже всерьез не воспринимает. Делаю глубокий вдох и сдерживаю себя, чтобы не отпихнуть Донована подальше.

— Я скучал по тебе вчера вечером, — мурлычет он у моей щеки, но я подавляю порыв зарыться пальцами в его густые светлые волосы.

— У меня было дело. Прости.

Откинув выбившийся локон волос с лица, складываю руки на груди.

Донован заводит автомобиль.

— Твой папа мне рассказал. Просто ужасно, рок-звезда. Мне жаль. — Его слова звучат искренне.

Так, значит, он говорил обо мне с Джексом? Этого достаточно, чтобы заставить мою кровь вскипеть. Может, это было чем-то вроде договорной свадьбы? Наши родители знали друг друга? Но слова любви, найденные в дневнике, казались достаточно искренними. Я молча наблюдаю за Донованом краем глаза.

По дороге в школу он неразговорчив, но его свободная рука исподволь ползет вверх по моему бедру. Я старательно сопротивляюсь желанию ее оттолкнуть. И не потому, что мне не нравится то, что творит Донован, а потому, что нравится. По всему телу у меня бегают мурашки. Лучше бы он прекратил. Я не хочу Донована и не хочу хотеть его. Напоминаю себе, что я в него не влюблена.

Но что, если это не так? Что, если я начинаю вспоминать, что я люблю Донована, а не Рика? Правильного ответа на это нет.

Мы въезжаем на парковку. Кругом толпа народу, так что нам приходится проехать до самого конца, чтобы найти свободное место.

Донован выключает двигатель и, подняв наверх солнечные очки, изучает меня своими блестящими голубыми глазами.

— Если хочешь, я проведу тебя в класс.

Кривлю губы.

— Конечно.

Он хмурится.

— Иногда я тебя не понимаю. Ты так холодна, но несколько минут назад с энтузиазмом мне отвечала. А прошлым вечером даже не перезвонила. Что происходит?

С трудом сглатываю слюну.

— Просто выдалась тяжелая ночка, да и утро тоже. Вечером я загремела в больницу. Ну дай же мне поблажку!

Услышав мои слова, Донован меняется в лице, и я тут же жалею, что была с ним так резка. Он начинает играть с моими локонами. Накручивая их на палец и отпуская, наблюдает, как они снова сворачиваются кольцами.

— Я хотел убедиться, что с тобой все хорошо. Услышав, что ты попала в больницу, я испугался. И рад, что ты в порядке. — Донован придвигается ближе, на его лице написано беспокойство.

Его слова заставляют меня смягчиться, но я по-прежнему не хочу его целовать. И все же, когда Донован наклоняется ко мне, его губы такие мягкие, и он с головой отдается поцелую, с закрытыми глазами поглаживая мое предплечье. Мне надо лишь изобразить страсть, я не должна ничего чувствовать, но снова таю в его руках. Пытаюсь вспомнить о Рике и о том, как много мы друг для друга значим, но когда рука Донована заползает под мою футболку, мне остается лишь трепетать в его объятиях.

— Нам нужно идти на уроки, — шепчу я в ухо Доновану, чтобы разрушить транс, в который он меня погрузил.