Ивар возразил:

– Я о том, что за такое время все обиды затихают.

– Ты это курдам скажи, - отрезал Данко недобро. – Тысячу лет сражаются за независимость! Или баскам, что разгромили отступающее войско Карла Великого, где в сражении убили его лучшего маркграфа Роланда, но до сих пор бьются с оружием в руках за независимость своего народа!

Я быстро и еще раз прикинул такую возможность. Ученые, увы, тоже люди, эмоции у них порой зашкаливают, как и у простых грузчиков. Я лично руководствуюсь умом почти всегда, исключений не так уж и много, да и то по мелочам, а чтобы вот так не дать угаснуть своей ненависти в течении двадцати лет… даже не знаю.

Возможно, просто потому, что я родину не терял. Вернее, меня не изгоняли из нее дикари, что насиловали моих родных, а я уцелел от страшной расправы только потому, что был на другом конце света в командировке…

– Ивар, - велел я, - собери данные о всех ведущих ученых ЮАР… Нет, ядерщиков оставь, нас интересуют только те, кто хотя бы теоретически мог сделать этот вирус… или чем-то помочь. Данко и Гаврош, вы тоже хоть из шкуры вылезайте, но накопайте результат.

– А я? – сказала Оксана жалобно.

– Ты в резерве, - сказал я. – Но если эта команда начнет буксовать, ты явишься и всех спасешь!

Я отключил связь, экран погас. Все задвигались, Кремнев пробормотал:

– Конечно, они будут землю рыть, чтобы не допустить позора, когда вот с таким румянцев и такими… спасала. Хорошая у вас команда, доктор.

Я поднялся.

– Если ко мне вопросов нет, отбываю. Никогда еще мир не висел на таком тонком волоске! Если не воспользуемся ситуацией, погибнем. Это есть наш последний и решительный бой!

Глава 4

Ингрид соскочила с подоконника в коридоре, лицо встревоженное, спросила с придыханием:

– Ну как?

– Что именно? – спросил я педантично. – Или вообще?.. Если вообще, то никак, то-есть, в процессе. Кто-то спасает мир, кто-то в этой неразберихе ловит рыбку для себя лично… Люди пока что разные…

Она пошла со мной рядом, поглядывает искоса, сказала быстро:

– А будут?

– Сперва, - ответил я, - конечно, ломанулся к одинаковости за счет того, что все захотят быть красивыми, высокими, с хорошими фигурами и замечательными характерами. Потом, надеюсь, разнообразия все же будет больше, чем сейчас у людей. Так что не боись, твое останется при тебе. Ты уже элитная по фигуре, морде и даже характер ничо так…

Она взглянула исподлобья.

– Ты что-то и сегодня так уверен… Мне иногда кажется, что у тебя есть еще команда. Иначе как узнаешь многое раньше, чем наша разведка?

– Только ты моя разведка, - заверил я. – Да еще иногда моя интуиция.

Мы спустились вниз, она распахнула передо мной дверь во двор. Я чиниться не стал, бодро сбежал по ступенькам, Ингрид бросила мне в спину:

– Но слишком уж точно твоя интуиция бьет. В самое яблочко!

Я оглянулся, поинтересовался:

– Разве такое бывает слишком?

– Не придирайся, - отрезала она, - зануда. Очень точно, я хотела сказать. Подозрительно точно. И вообще, как ты, ученый, можешь верить какой-то женской интуиции?

– Не женской…

– Интуиция бывает только женская, - сказал она твердо. – У мужчин головной мозг, а интуиция только от спинного, а у нас он сильнее. Ну да ладно, это твои секреты…

– Никаких, - заверил я. – Я всем, как и своим, даю задание выяснить, кто где из генетиков ЮАР сейчас, чем занимаются, есть ли связи друг с другом, а если есть, то чем обмениваются… А если еще и встречаются или работают вместе, но на таких обратить внимание особенно… Если такое обнаружишь ты, я твой должник!

– Землю буду рыть, - пообещала она хищно, - но будешь моим рабом!..

– Меня обогнать трудно, - сказал я с сочувствием. – Ингрид, … разве еще не поняла, мне работать не просто нравится, это для меня наслаждение!.. А когда кому-то нравится, он может вкалывать с утра до вечера, да еще и ночь прихватывать. Я человек-оркестр, если на то пошло.

Она посмотрела исподлобья.

– То-есть, даешь им задания, но сам подстраховываешь?

– Только им не говори, - предупредил я. – Не расхолаживай. Пусть думают, что от их работы зависит спасение мира. Вообще-то так и есть, просто они такие не одни. В Штатах десятки подобных групп, надо признать. Только тем чертова демократия связывала руки.