– Главы государств и сейчас так ездят, – сказал Ваня. – Вспомните последний визит товарища Ким Чен Ира. Две недели на бронепоезде до Москвы добирался. Всю Транссибирскую магистраль парализовал. До сих пор жалобы от запоздавших пассажиров в судах лежат.

– Ты бы, сортирный сиделец, лучше помолчал, – посоветовал Цимбаларь. – Читаю дальше: «В десятом часу утра семнадцатого июня прибыли в Харьков…» Сходится?

– Сходится… – Поставленный перед фактом Кондаков вынужден был согласиться.

– «…Его императорское величество совершил короткую прогулку по перрону, принял делегацию почётных граждан, после чего четверть часа беседовал с генерал-губернатором и полицмейстером… Тронулись дальше в половине двенадцатого под звуки военного оркестра…» Уверен, что всё это происходило на фоне тополей, то ли спиленных при реконструкции вокзала, то ли сгоревших в Гражданскую войну. Каждый взрыв, случившийся в нашем времени, приносит с собой из прошлого частичку былой действительности. Отсюда и миражи… Дальше сравнивать будем?

– Бог любит троицу, – сказал Кондаков. – Почитай про последний случай на Литейном мосту.

– Когда это было?

– По старому стилю десятого июля.

– Сейчас, сейчас… Где это у нас… Восьмое, девятое… Вот и десятое… Завтрак пропустим. Приём министра дворца тоже… Обед и послеобеденную прогулку побоку… Слушайте внимательно! «Под вечер, в шестом часу, Его императорское величество в сопровождении градоначальника и военного министра отправились на Выборгскую сторону осматривать вновь возведённые казармы для гвардейской артиллерии. При следовании через Литейный мост с головы генерал-адъютанта князя Долгорукова слетела фуражка…»

– Слава богу, что не сама голова, – сказал Ваня. – Не знали, родимые, что смерть так и вьётся над ними, а спустя сто лет клюнет баржу «Лахта».

– Теперь отпали все сомнения, – заявил Цимбаларь, довольный собой, как никогда прежде. – Некоторые расхождения во времени, вызванные неточностью календаря, можно со спокойной совестью опустить. Главное, сходятся даты… Профессор Филиппов метил в царя, а угодил в своих собственных потомков.

– Поистине аллергический случай, – глубокомысленно произнёс Кондаков.

– Какой, какой? – Цимбаларь и Ваня еле сдержали улыбки. – Может быть, аллегорический?

– Неважно, – махнул рукой Кондаков. – Один хрен, поучительный. Нельзя бросаться камнями в посудной лавке.

– Давайте на минуту оставим прошлое и поговорим о будущем, – предложил Цимбаларь. – У нас появилась возможность определить наиболее вероятное место очередного взрыва. Для этого на оставшуюся параллель наложим маршруты царя, наиболее удобные с точки зрения террористов. Думаю, их наберётся не так уж и много. Всё остальное уже не наша задача. Эвакуацией пусть занимаются местные власти.

– Тогда чего ты ждёшь? – сказал Ваня. – Садись и вычисляй. У меня с логикой, сам знаешь, не очень. Предпочитаю действовать на уровне инстинктов.

– Нет, сначала перекусим! Давайте сюда свои хвалёные оладушки. Я, честно сказать, так проголодался, что, наверное, сожрал бы сейчас даже мышонка, которого Ваня приберёг для Людки.

– Приберёг, да как выяснилось, напрасно, – вздохнул Ваня. – Вот сейчас ломаю голову над тем, как заменить этого мышонка тобой…

Большую часть ночи Цимбаларь провёл за составлением каких-то мудрёных таблиц, схем и графиков, заодно исчёркав всю карту Петербурга, которой Кондаков пользовался для разъездов по городу.

Первая эйфория вскоре прошла, растворившись в море проблем, возникавших буквально на каждом шагу. Цимбаларь перебирал десятки вариантов предполагаемого развития событий, но ясного ответа для себя так и не получил.

С уверенностью можно было сказать лишь одно: в ближайшие два дня Санкт-Петербургу ничего не грозит. Согласно камер-фурьерскому журналу, император с головой погрузился в государственные дела и не пересекал роковую параллель, располагавшуюся чуть южнее Зимнего дворца и большинства других государственных учреждений.

Однако дальше наступала полная неопределённость. На третий день император, которого никак нельзя было назвать домоседом, отправился в Москву, где его ждала новая серия покушений, по необъяснимому стечению обстоятельств переместившаяся в двадцать первый век. По пути к вокзалу, посещая различные присутственные места и богоугодные заведения, он пересекал опасную черту не менее дюжины раз: и на Невском проспекте, и вблизи Манежа, и у Казанского собора. Вне всякого сомнения, покушение должно было произойти именно в этом районе, прежде называвшемся Адмиралтейской стороной.