– Ого, волына! – воскликнул один из неизвестных, опуская изъятый у Кондакова пистолет в прозрачный пластиковый пакет.

При виде этих стандартных следственных действий от души Кондакова немного отлегло – слава богу, на него наехали не преступники, а свои же братки-опера.

– Вы не очень-то напрягайтесь, – покровительственно улыбаясь, посоветовал Кондаков. – Премиальных за такие подвиги не выпишут, а вот неприятности могут случиться… Советую ознакомиться с моим удостоверением. Здесь оно, в верхнем кармане пиджака.

– Не знаю, что ты имел в виду, – сказал старший из оперов, выворачивая означенный карман чуть ли не наизнанку. – Тут, похоже, даже вошь не ночевала.

Конечно, это был удар – пусть не смертельный, но довольно чувствительный. Отныне каждое его слово будут ставить под сомнение, а в каждом поступке искать вполне определённую подоплёку. Повезло, называется… На краткий миг утратив самообладание, Кондаков взорвался:

– Да кто вы хоть такие? Разве предъявлять при задержании документы уже не обязательно?

– Особо опасным преступникам уже не обязательно, – критически осматривая Кондакова, пояснил старший опер. – Мы тебя вообще могли на месте пристрелить и остаться чистыми перед законом.

– Кто это, интересно, признал меня особо опасным преступником? Не вы ли сами?

– Не важно. Сведения у нас самые точные. Законопослушные граждане с собой такие штучки не носят. – Он приподнял пакет с пистолетом повыше.

– Как штатный оперативный сотрудник имею полное право носить при себе табельное оружие, – огрызнулся Кондаков. – Свяжитесь с капитаном Цимбаларем, номер которого имеется в памяти моего сотового телефона. Он вам всё подробно разъяснит.

– Рады бы связаться, да только где этот телефон? – заулыбались опера. – Может, в воротнике зашит, как у Джеймса Бонда? Ты нам, батя, уши не шлифуй. Видели мы фуфломётов и мудрее тебя.

Скованными руками Кондаков похлопал себя по правому карману пиджака, где для мобильника имелось особое отделение, и убедился, что там пусто. А он-то ещё удивлялся, почему за целый день ни Цимбаларь, ни Людочка так и не справились о его здоровье!

Ситуация продолжала ухудшаться и, как говорится, пахла уже не керосином, а парашей. За себя Кондаков не боялся, но под угрозой могла оказаться вся операция. Приходилось предъявлять козыри, предназначавшиеся для совсем другой игры.

– Моя фамилия Кондаков. Звание подполковник, – гордо сообщил он. – Мою личность может подтвердить заместитель начальника шестого отдела Главного управления ФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковник Поспелов.

– А с папой римским ты случайно не знаком? – с лукавой улыбочкой осведомился опер.

– Встречались однажды, – кивнул Кондаков, что, кстати говоря, было истинной правдой. – Хотя и давно, когда он являлся обыкновенным краковским архиепископом.

– Тогда всё ясно, – сказал опер. – Выходит, нас не обманули, предупреждая, что ты склонен к мистификации и шарлатанству. Но с нами этот номер не пройдёт, предупреждаю заранее… Полезай в машину!

К ним уже подкатила видавшая виды «Волга», имевшая на бампере общегражданский номер Ленинградской области (на такие детали Кондаков всегда обращал внимание), и опера дружно приняли позы цирковых служителей, собирающихся загнать в клетку разъярённого тигра.

– Только без рук! – предупредил Кондаков. – Я сам сяду.

Но ему, конечно же, не поверили и стали запихивать на заднее сиденье, хотя в этом не было никакой необходимости. В азарте борьбы кто-то из оперов так нажал Кондакову на голову, что едва не свернул ему шею. В салоне машины его плотно стиснули с двух сторон, напомнив тем самым о недавней давке в электричке.

Наконец-то Кондакова осенило – вот где, оказывается, очистили его карманы!

Чтобы маршрут следования остался для задержанного тайной, на самые глаза ему надвинули чужую, пахнувшую дешёвым одеколоном шляпу. Впрочем, ориентироваться в пространстве сие обстоятельство Кондакову ничуть не мешало – соответствующий опыт, слава богу, имелся. Прежде его похищали – и на машинах, и на мотоциклах, и на катерах, и даже на верблюдах. А кроме того, город Пушкин это вам не предгорья Гиндукуша и не пустыня Намиб. Тут дорогу назад и слепой найдёт.

Сначала «Волга» развернулась и проехала в обратном направлении примерно с километр (расстояние легко было считать по собственному пульсу, соотнося его с дозволенной в городе скоростью), потом повернула налево, немного постояла перед светофором (где-то рядом стучали отбойные молотки) и рванула дальше, на дистанции в четыре километра последовательно совершив один правый и два левых поворота.

Не вызывало сомнения, что они по-прежнему находятся в черте города. Это подтверждали еле слышные гудки электричек и отзвуки классических мелодий, доносившиеся из Александровского парка. Окажись сейчас в распоряжении Кондакова карта, пропечатанная в путеводителе, и он безошибочно указал бы весь путь следования.