– Вот это гостеприимство, - попыталась я оттолкнуть эту гадюку от себя.

Она оказалась сильней меня и явно умеет пытать людей. С такими замашками только в гестапо.

– Если я узнаю, что ты шпионишь за Пауком, то не сносить тебе головы, - отпустила она меня и, расплывшись в улыбке, кивнула на шкаф, - там есть все, что тебе необходимо.

И ушла.

Сука…

Я с такой скоростью не мылась и не брилась никогда в жизни. За пятнадцать минут я привела себя в порядок, нашла черные брюки, футболку в тон и легкие кроссовки. В нижнем белье проблемы тоже не было.

Не считая бюстгальтеров.

Моя грудь с той и рядом не стояла. И очень хорошо…

У неё одна сиська с мою голову! Зачем такие нужны?

Надев одежду, я отправилась на поиски своего соседа.

У меня леденели пальцы от страха. Было очень страшно застукать Пашу с этой шваброй. Не просто так они меня сбагрили, чтобы поговорить. Угу, поговорить им надо…

Стоило мне подойти к лестнице, что вела в гостиную, я замерла.

Они там.

Посмотреть не получится, а вот слушать…

– Значит, девчонка на тебя обузой свалилась, и ты теперь везешь её подальше от Ребуса? Не проще ли пристрелить?

Ага, себя пристрели, сука наглая.

Я присела на пол, прижавшись к холодной стене.

– Если бы это было проще, то нашего разговора не состоялось, - недовольно проговорил Паша.

Вообще, он последние дни был очень хмурый и недовольный.

Может и правда я ему теперь обуза? Он сам сказал, что может не захотеть меня видеть после того, как мы переспим.

Может это случилось?

Я ему противна?

И зачем он меня не моим именем представил?

Почему я вдруг обузой по имени Александра для него стала?

Поднявшись на ноги, я спустилась вниз. Хватит подслушивать. Что я, крыса какая? Пусть при мне это говорят…

А вот и мои страхи вновь вернулись…

Паша облокотился о край стола, а эта мымра встала напротив и теребила его футболку. И козел хорош, его руки лежали на заднице этой марамойки, и он даже не постеснялся при мне её тискать.

Выдавив из себя улыбку, я тихо сказала:

– Благодарю за одежду, - Паша отстранил от себя стерву, похлопав её по заднице и подошел ко мне.

Вид не виноватый.

Может, у них так принято? При разговоре поддерживать собеседницу за жопу?

Мда… Я никогда не была ревнивой дурой, но сейчас меня просто выносит от злости. Хочется вцепиться этой сисястой заразе в морду, а кобелю руки по самые плечи отрубить.

– Если ты переживаешь, что мы без тебя трахаться будем, то зря, - Паша обнял меня за плечи. – К бывшим не имею привычки возвращаться.

– А тебя и не зовут, - скривилась Инга. – Но потрахаться я с ним была бы не прочь. Если ты имела счастье попробовать, то поймешь меня.

– Мда уж, - потерла я кончик носа. – Имела…

– Может втроем? – пихнул меня в бок Паша. – Я не против, а вы?

Инга рассмеявшись, пошла наверх, а Паша притянул меня к себе и, посмотрев в глаза, недовольно покачал головой.

Ревность тут же испарилась, а меня поволокли на улицу. Страшно, когда он вот такой вот…

Усадив меня в машину, Паша сел за руль и побарабанив пальцами по нему, сказал:

– Если ты так будешь себя вести, я оставлю тебя в первом попавшемся участке.

– Угу, это как котенка на улицу выкинуть после того, как пригрел, - обиделась я. – Ведь есть более родовитые кошечки.

– Дура, - зажмурился Паша, откинувшись на спинку сидения. – Почему бабы такие сложные и одновременно тупорылые создания?

А вот это обидно.

Я хотела выйти из машины, но он поймал меня под руку, и резко дернув на себя, схватил за подбородок.

Глаза горят от злости, как тогда, в подъезде…

– Ты прекращай это, девочка. Я не играю в куколки с тобой, здесь все серьезно. И если я сказал вести себя смирно, то ты будешь сидеть и улыбаться, не смотря ни на что.

Я одернула лицо и вновь попыталась выйти из машины. Счаз я буду это все выслушивать! Нашел себе ребенка!

Паша меня вновь поймал, больно сжав запястья.

Я, не выдержав, вмазала ему пощечину, а он мне в ответ с такой силой, что я отлетела к двери и даже потерялась в пространстве.

Во рту почувствовался соленый привкус.