– А зачем? – спрашивала Галя.

– Затем, что колокольчик – это весело. И не бывает двух одинаковых колокольчиков, так что свою корову можно издалека услышать.

Они смеясь бегали в лес, ловили ежиков, норовящих закатиться как можно дальше от пытливых детских глаз и жадных рук. Одного принесли домой, но Вера рассердилась, забрала колючий комочек, и в ее руках он вдруг развернулся. Она налила молоко в блюдце, подождала, пока ежик напьется, и приказала отнести туда, где его нашли. Под ту самую елку!

Решили показать Салману кладбище, но он отказался.

– Ты боишься? – спросил Юрка, вскинув брови.

– Нет, не боюсь.

– Тогда пошли.

– Ходить на кладбище можно только в пятницу, и к этому надо готовиться.

– А как надо готовиться? – Дети открыли рты.

– Надо помыться, чистую одежду надеть, камешек взять.

– А камешек зачем?

– Чтоб на могилу положить, для красоты.

– Тоже мне красота! – воскликнул Юрка. – На могилы кладут цветы, пирожки, конфеты и вареные яйца. И еще ставят стакан с водкой или самогоном, кусочек хлеба кладут сверху, – пояснил он.

– Слушайте, завтра пятница, – воскликнула Галка, – давайте утром помоемся в речке, наденем все чистое и пойдем.

Так и сделали. Галя прихватила с собой шесть пирожков – дедушке, бабушке и папиной сестре и три самим поесть. Юрка достал из погреба прошлогодние яблоки, а Салман нашел на берегу реки три гладких камешка. По мере приближения к кладбищу ноги все больше увязали в песке. Салман шел впереди, и Галка любовалась его твердой походкой.

– Дальше куда? – спросил Салман, остановившись у калитки.

– Прямо по тропинке, – ответила Галка, прижимая к животу сетку с пирожками и яблоками, – слева белая ограда, в ней три могилки, фамилия Гармаш.

Они вошли в калитку, и густые кроны высоких елей закрыли солнце. Песка стало меньше, а под ногами хрустели сухие ветки и осыпавшиеся иголочки.

– А на нашем кладбище оградок нет, – сказал Салман, – крестов тоже нет, и могилы не такие. У нас они высокие. И венков нет.

– Это некрасиво, – подытожила Галя, представив себе, как уныло на том далеком кладбище.

– Нашел! – крикнул Салман и свернул с дорожки влево.

Галя положила на холмики пирожки и яблоки, дала по пирожку мальчикам. Салман положил камешки. Постояли молча, как положено, и принялись за пирожки.

– А родители тети Веры живы? – спросил Салман.

– Нет, – ответил Юра, – они похоронены в деревне Кочеток, это под Харьковом. Вернее, только бабушка, а дедушка в войну пропал. Слышишь, Салман, кочет по-украински петух. – Юрка засмеялся. – Петушиная деревня. Мы с Галкой там никогда не были. А где твои дедушки и бабушки?

– Аллах давно забрал их к себе.

– Ты что, веришь в него, в своего Аллаха?

– Да, верю. Он не только мой, он и твой, и Галкин.

– А зачем ты в него веришь? Что тебе от этого? – Юрка откусил пирожок и сузил глаза.

– Что мне от этого? – задумчиво повторил Салман. – Не знаю, мне просто хорошо, что он есть.

– Чепуха все это, нет никакого Аллаха, и Бога никакого нет! – задиристо возразил Юрка.

Салман покраснел и мотнул головой:

– Ты странно говоришь… Аллах – это Бог. Бог есть, я точно знаю.

– Ты знаешь?! – Юра выпучил глаза.

Салман кивнул:

– Да.

Юра посмотрел на сестру:

– Слышь, никто не знает, а он знает. – Юра снова повернулся к Салману. – Откуда ж ты знаешь? – Он вытер рот тыльной стороной ладони, подбоченился и уставился на Салмана исподлобья.

– Он в мои сны приходит.

– И как он выглядит? На кого похож? – Юрка вызывающе усмехнулся.

– Я его не вижу, – ответил Салман.

– Ах, не видишь? – Юрка расплылся в улыбке. – Так нечего трепаться!

– Я его чувствую, понимаешь?

– Чувствуешь? – с насмешкой переспросил Юра. – Он тебя что, по голове гладит?

– Нет, он приходит в мои сны и говорит со мной.

– Что?! – Глаза Юрки полезли на лоб.

– Ну, – Салман почесал затылок, – он не слова говорит, он это… Он показывает мне разные вещи! – выпалил Салман.

– Какие такие вещи? – Юрка скрестил руки на груди и прищурился.

– Он показывает мне будущее, – задумчиво ответил Салман.

– Будущее? – Юркины брови взлетели вверх. – Галка, слышь? Бог бабу Лейлу заменяет!