– Черт! Опять дети балуются! – Из левой двери тепловоза выскочил парень. Схватив проволоку, лежащую поперек рельсов, он размахнулся и закинул ее далеко в сторону.

Увидев открытую дверь в десятом вагоне, Игорь с Тимуром побросали в нее сумки и сами шмыгнули следом.

– Сейчас попьем чай и спать, – проговорил огромный мужчина в клетчатой рубашке и полосатых пижамных штанах и закрыл за ними металлическую дверь вагона.

– Хорошо бы душ принять, – мечтательно протянул Тимур, опасаясь присесть на чистые стулья.

– Сейчас все организуем. Потом вы можете с комфортом поспать. Границу с Туркменией будем проезжать только завтра. Точно сказать не могу, это ведь не пассажирский поезд.

– Значит, придется опять прятаться? – спросил Тимур, внимательно всматриваясь в физиономию начальника рефрижераторной секции, а по-простому «рефа».

– Вы один едете? – задал вопрос Игорь.

– Механик должен догнать нас после Чарджоу. А пока ты займешь его место, – и указательный палец, толщиной с детскую руку, ткнул в Тимура. – Вы с ним даже чем-то похожи. Он тоже туркмен. Ладно, ребята, давайте мойтесь и спать. Утром уже будем решать, что делать дальше.

Когда Игорь проснулся, солнце стояло высоко. Его лучи били сквозь раздвинутую занавеску окна купе, высвечивая скудную обстановку железнодорожного типового купе. Запросто можно было предположить, что едешь в пассажирском поезде куда-нибудь к Черному морю.

В дверь просунулась голова с торчащими во все стороны волосами. Лицо «рефа» было ему знакомым. Где-то он уже видел эту реденькую щеточку рыжих усов, узенький нос, внезапно резко расширяющийся книзу, щелочки бегающих глаз.

Довольно громко и внятно, стараясь, чтобы его было слышно сквозь стук колес и шум работающего двигателя, «реф» проговорил:

– Скоро будет станция Навои, так что не высовывайтесь. Менты злые как черти. Трясут всех подряд.

Неожиданно «реф» улыбнулся, и Игорь вспомнил, где именно и когда он видел своего временного начальника. Но до поры до времени решил помалкивать о том, что узнал «рефа».

– У нас вроде все в порядке, но на всякий случай спите, – заявил тот. – Даже если не хотите, все равно спите. Это самое лучшее, что вы сейчас можете себе позволить, – с этими словами он захлопнул дверь, закрыв ее на ключ.

Из-за чуть приоткрытой занавески Игорь наблюдал, как по перрону напротив одноэтажного здания вокзала вышагивали парами милиционеры. Одетые по всей форме, в бронежилетах, они были вооружены автоматами.

Щелкнул ключ, и в открывшуюся дверь осторожно протиснулся «реф». Плюхнувшись на противоположный диван, он, нервничая, защелкал выключателем софита и сказал:

– От станции Навои, которую мы вот-вот покинем, – и, действительно, поезд плавно тронулся, быстро набирая скорость, – до станции Бухара-1 ехать еще часа три-четыре. Потом, если не будет никаких задержек, еще часа два до Чарджоу. Переедем мост – и мы в Туркмении.

– Как вас зовут? Неудобно, что механик не знает имени начальника, – внезапно спросил Игорь, поудобнее усаживаясь на своем диване. Он внимательно всматривался в рыхловатое, с большими мешками под глазами лицо начальника рефрижераторной секции.

– Гайрат. А вас, если не ошибаюсь, Игорь? Мы вместе были в стройотряде, строили путь с двадцать первого до двадцать второго разъезда, помните? Я был комиссаром самого большого отряда транспортного института, – самодовольно сказал Гайрат, выпятив вперед жирную грудь.

– Да, да, точно. Как у тебя дела? – ради приличия спросил Игорь, переходя на «ты».

Игорь задал вопрос из вежливости. Гайрат же, посчитав, что парень всерьез интересуется его судьбой, принялся, размахивая руками и брызгая слюной, живо рассказывать:

– Какие сейчас дела! Как началась эта долбаная перестройка – так и сидим на одном тарифе. Ни поездок, ни премиальных, ничего, – прибеднялся Гайрат. Только вот ухоженная секция с дорогим набором шведского инструмента, японским телевизором, да и сама лоснящаяся физиономия Гайрата говорили о том, что живет он неплохо.

Игорь на всякий случай решил не слишком откровенничать со своим старым знакомым. Когда-то он сталкивался с Гайратом, лечил его от венерической болезни. Душонка у бывшего комиссара стройотряда была подленькой.

Нужно было о чем-то говорить – не сидеть же в тишине и пялиться друг на друга. Игорь решил напомнить Гайрату события тех дней. Тот оживился. Видно, ему приятны были воспоминания о днях своей молодости. Хотя лечение гонореи, как казалось Игорю, не тот случай, о котором приятно вспомнить.