Киалафской империи, что лежит от моря до моря, уже тысячу лет правит Владыка, бессмертный бог. Никто не помнит его имени, никто не помнит, что было до него, но все знают, что лишь Владыка способен сдержать угрозу из других миров. Зловещие клирики, слуги Владыки, огнём и мечом выжигают скверну, малефиков и демонопоклонников. Но рано или поздно всё приходит к концу...
Annotation
В Киалафской империи, что лежит от моря до моря, уже тысячу лет правит Владыка, бессмертный бог. Никто не помнит его имени, никто не помнит, что было до него, но все знают, что лишь Владыка способен сдержать угрозу из других миров. Зловещие клирики, слуги Владыки, огнём и мечом выжигают скверну, малефиков и демонопоклонников. Но рано или поздно всё приходит к концу...
Борчанинов Геннадий
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Борчанинов Геннадий
Свободные от скверны
Пролог.
Толпа расступалась перед ними, вжимаясь в грязные стены, забегая в лавки, переулки и подворотни. По улицам Нардарана шли они. Верные псы Владыки, живого бога, принёсшего людям магию. Клирики.
Они шли с зажжёнными факелами, которые разгоняли вечерний полумрак кислотно-зелёным огнём, и все понимали, что клирики идут выжигать скверну. А это значит, что лучше держаться подальше.
В Нардаране редко когда увидишь такую процессию. Ни один малефик, заигрывающий с внешними силами, не осмелится призывать нечисть, демонов или кого-либо ещё прямо в городе, где стоит величайшая на континенте академия. С другой стороны, это могла быть всего лишь демонстрация силы.
Кожевенный Квартал, дальняя окраина, вечно смердящая как выгребная яма, встретил процессию гробовой тишиной. Только кошки, видящие магию, робко выглядывали с крыш, наблюдая за яркими переливающимися пятнами.
Среди клириков особо выделялись три типа.
Мастера, которые несли огонь прямо в руках, покрытых чудными узорами. Настоящие повелители магии, почти потерявшие человеческий облик - полыхающие зелёным огнём глаза, светящаяся печать верности на лице. За внутренним светом Владыки уже нельзя было разглядеть человека.
Подмастерья, которых было больше всего, и которые обычно и представляли собой сложившийся стереотип о клирике. Лысые головы, одухотворённые лица, печать верности на которых ещё не светилась, но и не заживала, оставаясь переплетением кровоточащих разрезов. Подмастерья могли свободно выходить в свет, поэтому народ именно так и представлял себе абсолютно всех служителей Владыки.
И, наконец, неофиты - бывшие сироты, беспризорники и подкидыши, обнаружившие в себе зачатки владения магией. Всех остальных детей, что могли управлять силой, попросту отрезали от источника, ведь по-настоящему верными Владыке могут быть только Его дети. До становления подмастерьем доживали немногие, вот и сейчас из всех клириков можно было заметить лишь нескольких юношей без печатей и факелов. Судя по их лицам, из академии они вышли впервые за долгие годы учёбы.
Кованые сапоги выбивали пыль из мостовой, которая тут же оседала на белых одеждах.
Толпа горожан осторожно шла следом за ними, шёпотом перебирая варианты, кто из кожевников окажется богохульником, изменником или того хуже, колдуном. Всем было до жути страшно, но жажда зрелища всегда сильнее. Человек - существо любопытное, и в этом кроется его благословение и проклятье. Любопытство открыло людям дорогу к прогрессу, и то же самое любопытство каждый день приводит кого-нибудь к смерти. А если сунуть свой любопытный нос за грань миров - смерть это самый благоприятный исход.
Солнце зашло за островерхие крыши, и только ядовито-зелёный свет разливался по улице Шорников. Клирики дошли до перекрестка с Дубильным переулком, остановились возле двухэтажного дома и выстроились пятиконечной звездой.
Голос одного из мастеров, усиленный магией, прокатился над улицей, распугивая птиц.
– Волей Владыки, я отлучаю это жилище!
Полыхнул зелёный свет, и мир вокруг дома словно померк. Сквозь толпу горожан пронёсся тревожный шёпот.
– Нешто Андерсы малефицией занялись?
– спросил кто-то из толпы.
Клирики не обратили внимания. Факелы, горящие неестественно ярко, синхронным движением полетели в окна. Каменный дом вспыхнул как сухая трава от неосторожной искры.
– Там же дети малые...
– раздался женский голос из толпы, но её быстро заставили замолчать. Не стоит злить тех, кто может одним щелчком пальцев воспламенить твои кости.
Серый гранит плавился и шипел, а сквозь треск горящего дерева слышались истошные крики отлучённых. Огонь, повинующийся воле Владыки, жёг только запятнанный малефицией дом Андерсов, не причиняя никакого вреда ни соседним домам, ни людям, собравшимся поглазеть, ни, тем более, самим клирикам.