И неизбежно его изумление повлекло за собой череду воспоминаний, начиная с того самого момента, когда Анкер свалился замертво, а Харди парализовал роковой выстрел. С того момента, когда Карл почувствовал, как могучее, как башня, тело Харди валится прямо на него. Затем последовали дни, когда он умолял избавить его от этого ада, в который превратилась для него жизнь. И вплоть до настоящего мига, когда большой палец на левой руке Харди сдвинулся на несколько миллиметров. Четыре года стыда и отчаяния были развеяны дрожью пары пальцевых фаланг.

Если б к этой секунде Мёрк не был настолько обременен и подавлен событиями, произошедшими за день, он бы разразился слезами радости. Вместо этого Карл сам сидел как парализованный и старался осознать значение этих почти что микроскопических колебаний, похожих на звуковые сигналы, отсчитывающие на экране удары сердца. Еле заметные движения, вмещавшие в себя всю разницу между жизнью и смертью.

– Гляди, Карл, – тихо произнес Харди, сопровождая каждое движение сустава звуком. «Дуд, дуд, дуд, дууууд, дууууд, дуууд, дуд, дуд, дуд», – озвучивал он.

Черт возьми, не может быть. Карл сжал губы. Если б он вновь не сдержался, слезы хлынули бы ручьем, у него на это уже просто не осталось сил. Мёрк совершил несколько глотательных движений, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок.

Они с Харди долго смотрели друг на друга. Оба были тронуты и удивлены. Никто из них до сих пор не представлял, куда все это может привести.

Затем Карл взял себя в руки.

– Харди, блин. Ты подал пальцем знак «SOS» на азбуке Морзе. Вот просто взял и сделал это. Ты подал мне знак на Морзе, старый пройдоха.

Харди резко кивнул, стукнув подбородком о грудь. Он был возбужден, как ребенок, который только что одержал победу над самим собой, вытащив изо рта первый молочный зуб.

– Карл, это единственное слово на Морзе, которое я знаю. Если б я знал этот алфавит… – Он сжал губы и уставился в потолок; это был великий момент для него. – То передал бы гигантское «ура».

Мёрк поднес руку к лицу своего друга и легонько погладил его лоб.

– Это самая замечательная новость дня, да и всего года, – сказал он. – Ты снова владеешь своим большим пальцем, Харди. Точь-в-точь как ты мечтал.

Со стороны Мики послышалось удовлетворенное хрюканье.

– К нему вернутся и остальные пальцы, Карл, надо только подождать. Работать с Харди одно удовольствие. Сложно представить себе лучшего соучастника.

Мика встал, поцеловал Мортена в губы и скрылся в уборной.

– Что же тут на самом деле произошло? – поинтересовался Карл.

– Я начинаю чувствовать кое-что, стоит мне поднапрячься. – Харди прикрыл глаза; в данный момент ему требовалось держать под контролем слишком многое. – Мика заставил меня почувствовать, что мое тело не полностью мертво, Карл. Если я буду упорно работать дальше, то, возможно, смогу вновь научиться печатать на компьютере. Возможно, смогу пальцем передвигать джойстик. А однажды, быть может, даже смогу передвигаться на электрической коляске без всяких помощников.

Карл мягко улыбнулся. Звучало многообещающе, но, к сожалению, довольно маловероятно.

– А что тут такое валяется на полу? – с любопытством донеслось из-за кухонного стола. – Шелковый мешочек! Карл, это ты бегаешь по дому с маленькими шелковыми мешочками в кармане? – Мортен обратился к Мике, который вышел из туалета, бесцеремонно застегивая ширинку. – Мика, ты видел это? Романтика прочно поселилась в нашем доме. – Они влюбленно посмотрели друг на друга, обнялись чуть более страстно, чем обычно, и поинтересовались: – Можно нам взглянуть? – Хотя, судя по их виду, ждать разрешения не собирались.

Тогда Карл поднялся и аккуратно забрал мешочек из мягкой, как персик, руки Мортена.

– Если Мона вдруг позвонит, держите язык за зубами, о’кей? – предупредил он.

– О не-е-ет! Какой сюрприз! Настоящий суперский романтический сюрприз! Она еще ничего не знает?

Мортен пришел в совершеннейший восторг. Вероятно, его внутреннее око уже вовсю трудилось над изобретением костюма, лучше всего подходящего для сопровождения невесты под алтарь.

– Вот именно что не знает. – Карл улыбнулся. Их проклятый энтузиазм оказался заразительным.

– О, Мона, Мона, Мона, когда придет тот де-е-е-ень… – неизбежно заголосили они фальцетом.

Вообще-то, им стоило бы поумерить сейчас степень своей экзальтации.

Затем последовал ужин под знаком Харди. Радостное опьянение оказалось чуть смазано щепоткой полыни.

Как само собой разумеещееся, с сияющей на лоснящемся лице улыбкой Мортен поведал ему, что с этого самого дня они с Микой перестают вести раздельное хозяйство. Они упаковали коллекцию фигурок из «Плеймобиля» и выставили ее на интернет-аукцион; и, как он мог заметить, Мика уже успел въехать к ним. Карл с усталостью подумал, что такие жизненно важные вопросы было бы приличнее обсудить заранее, но какая теперь разница? Тем самым, если не считать того, что Йеспер предпочитал тусоваться у своей возлюбленной, нежели дома, количество жильцов Мёрка увеличилось на двадцать пять процентов. Мика занимался в данный момент тем, что перебирал в подвале их с Мортеном гардероб, так что заявленную проблему нехватки площади предполагалось решить путем пожертвований в Красный Крест.