– Нечего прятать их, магию в тебе не почуять трудно! – гаркнуло создание, вернувшись на место.

Ги скорчился от боли, но все же прошел внутрь ароматного помещения, ведь в нем кто-то громко говорил, с тем варил что-то вкусное. В зале, того встретили электрические свечи и приятная сухость, прикрыв дверь, мальчик увидал с пару сотен потрепанных сиреневых кресел, впереди которых расположилась раздвижная фиолетовая сцена. Стены, пол и потолок были из сверкающего полотна, в коем так же что-то двигалось, наверное, точно такое создание оберегало жителей этого приятного местечка. Занавес, как и рамы со стеклами были белыми. В груди Алдо что-то двигалось, оно с усердием сопротивлялось влиянию его души, а на вишневом ковре, по которому тот последовал в спешке, проступили 6 теней, прямо позади него, те двигались не столь равномерно.

– Я приближаюсь, не пугайтесь. Мне открыли дверь! – проговорил тот, проходя в закуток за распахнутой шторкой по левую стену.

Поднимаясь по желтой стеклянной лестнице, Ги с опаской вслушивался в многоголосый гвалт нескольких существ, какой-то пессимистичной дамы и задорного юноши.

В закрытом театре Изумительных трагедий Юларвии Рухмуки, жены знаменитого Зимса, кою тот с сыном оставил негодующей бедности, а сам отправился биться со злом, было 3 этажа. На 1 находился зал, который теперь использовали для веселья и потехи старых номеров, 2 этаж вмещал кухню и столовую, кладовую со специями, зеленью, травами и уборную, а на 3 размещены несколько спален, ванная и гардеробная.

– Высокая домина! – подумал юный Неквурт, продвигаясь по белому коридору с синими ковром, люстрами, дверьми.

Тот продвигался к 4 двери, за которой и находилась кухня, именно от туда исходило 7 голосов. Чудища в тот момент репетировали старейшую сцену Многоликого ужаса повелителя кошмаров из драмы Завещанный сон, чересчур громко споря с женщиной, что отказывалась принимать роль Хозяйки страхов.

– Шодд, дитя предавшего нас упрямца, – дамочка не упускала случай, чтобы в очередной раз намекнуть сыну о скверной выходке его отца. – наложить тебе еще запеченных листьев Фитувы с удивительными, сочными, вкуснейшими языками ящериц? – поинтересовалась Юларвия, зная, что сынок ест лишь человеческую пищу, а той, что питаются колдуны и маги, не терпит с детства.

– Благодарю за предложение, но откажусь, ваш желудок крепче моего, питайтесь этим сами Мама! – выразил протест, впрочем, как и всегда, совсем не скромный, но добродушный Шодд.

– Налей себе хотя бы дивный легкий супчик из клювиков сорок, от птиц этих житья все равно нет. – произнесла дама, вдруг посмотрев на дверь.

За той скрипнула белая половица, на чей звук мгновенно выскочили 5 страшил и тотчас втащили внутрь съестной комнаты обездоленного мальчика, видимо от паники, ведь существа выглядели безобразно.

От той возни за дверью, женщина пролила свой супчик, который продолжила хлебать прямо со стола, не обращая внимания на крики и нескладные притеснения уже внутри.

– Кто ты? Как дверь открыл? – озадачился юноша вслух.

– Он от Диззуля, посмотри на чемоданчик с его отравленной подписью. – выговорила дамочка, обгладывая клювы. – И не сгинет ведь в небытие помешательства этот чудак. Оклеветал нас, правителю земель голову морочит. – шепнула, наслаждаясь компотом из растений, кои усиливают колдовские качества и обостряют прыткий нрав. – Прогоните его, он нам тут не нужен, врагов не потерпим! – выдала, поедая хлеб из измельченных насекомых.

– Что на коробе за надпись? – поинтересовался Шодд, не пытаясь ту прочесть.

Гиалдо обнял свой чемодан, отдернул рукав дождевика из лап серого здоровяка с серебряными глазами, что текут от злости, с трепетом осмотрел кухню и с урчанием в животе, мигом ответил на недвусмысленный вопрос.

– Собственность Дибарии и Памуния Неквурт, моих родителей. – выдал Алдо, уронив на пол все свои чувства.

Женщина улыбнулась, те о ком сказал некто, были ее не такими уж и давними друзьями, отвела взгляд к полкам с посудой и тут же носком дорогой туфли, которые той подарил ее сбежавший муж, деревянную тарелку швырнула на стол.

– Усаживайся. – пробормотала Ларви, отдернувшись от шального аппетита. – Что же ты их не раскидал по всему коридору? Ты ведь обладаешь силой 5 покойных магов и колдуний, твоих прабабки, бабки, деда, тетки и дяди, чьи души обратили в чудищ и заточили в твоем теле, раньше они умудрялись брать над телом верх, насколько припоминаю то. – добавила, страша без того встревоженного мальчика. – Вон же, даже на полу у тебя теней несколько, 6 кажется.

Пока юноша, приподнявшись со стула из приваренных кое-как труб, волочил мальчика к табурету из бочки, рыбацкой сети и скоб, спасенные Юларвией существа что-то почувствовали, те мгновенно ринулись на улицу, где как раз намечались свирепые удары и зловещий гвалт, то вдали, правда.

Затеялось нападение на границы, город под предводительством баронессы Ивирнии Изъришь с сотней магических созданий и беспощадных громил.

На то мгновенно отреагировала Мерис с Заттрийсскими жителями, они, прямиком из новостного дворца направились к жилым окраинам, дабы утихомирить приторные страсти и распылившийся нрав непредсказуемой дамочки.

– Что там случилось? – озадачилась женщина, всматриваясь в темень окна из колеса кареты.

– Свет поела тьма, а с ним и небо обглодала, да так ела, что небосвод крошиться начал гигантскими кусками! То произошло с десяток минут назад. – произнес Алдо, усаживаясь за столом.