Миклухо-Маклай Николай Николаевич
Шрифт:
Скука ждать парохода!! Если бы знал, что придется так долго ждать, давно бы отправился бы в Амбон!
Вино, сахар, кофе на исходе. Денег, рису, бисквитов более нет!.
Мая 21. В 4 часа пополудни пароход «Бали» бросил якорь в проливе между Кильвару и Гесиром. Резидент передал мне много писем, но между ними не нашлось ни одно от матери, Ольги или Л. Мещерского!
22 <мая>. Рассчитался в присутствии резидента с серамцами, заплатив за урумбай 50 fl.
pro [118] человека – 10.
Я простил Стенбергу {86} .
Итак, экскурсия обошлась мне:
до и в Нов. Гвин. – 192,
в Кильвару – 212.
Урумбай 2 месяца и 16 матросов – 404.
Амбоинцам – 160.
Получил от Dummler et С° 1500 fl.
23 <мая>. «Бали» зашел в Утумуру за контролером, потом направился к о. Банда, куда прибыл 24-го в 7 часов утра.
Банда. Поселился вследствие нездоровья у г-на de Bordes. Думаю отправиться с г-ном Ланцем снова в Новую Гвинею, оттуда на острова Кей и Ару.
118
За (лат.).
28 <мая>. В 5 часов снялись с якоря. Проходя гору Апи, кратер был ясно виден в виде отверстия на западном склоне. Он был окружен темноватым краем. Подойти к нему, кажется, невозможно и с вершины вряд ли можно смотреть в кратер.
29 <мая>. Заходили в залив Хая за арестантами.
30 <мая>. Заходили в Сапаруу утром, а в 4 часа пополудни пришли на Амбонский рейд, где увидели пароход «Ангер», присланный из Сурабаи для отправления в Новую Гвинею за мною.
31 <мая>. Амбон.
Моя вторая экскурсия на Новую Гвинею
(февраль—май 1874 г.)
Письмо г-ну секретарю Императорского Русского географического общества
Как вы из предыдущих писем знаете, целью моего второго путешествия в Новую Гвинею был юго-западный берег ее, а именно берег, идущий на восток от высокого полуострова Кумавы (полуострова принца Оранье-Нассауского){87}.
Этот берег от большой реки Каруфы (на п-ове Кумаве) до мыса Буру носит туземное название Папуа-Кови'aй. На север от п-ова Кумавы берег до залива Мак-Клюр (включая и его) называется Папуа-Оним; севернее залива Мак-Клюр часть берега Новой Гвинеи, против о. Салавати, имеет название Папуа-Н'oтан. Это деление западного берега Новой Гвинеи я нашел распространенным между папуасами, а также в ходу между серамцами, которые издавна находятся в торговых сношениях с папуасами.
Папуа-Оним и Папуа-Нотан посещаются чаще макассарскими и серамскими торговцами, представляя более безопасности. Папуа-Ковиай вследствие частых войн между папуасскими народцами, а также нередких убийств и грабежей торговых экспедиций имеет дурную репутацию и теперь весьма редко посещается большими макассарскими прау (падуаканами).
Это последнее обстоятельство, т. е. меньший наплыв торговцев и меньшее влияние чужого элемента, решили мой выбор, хотя я по рассказам макассарцев и серамцев мог заключить, что вместе с более интересным избираю и более рискованное. Уже отправляясь в Папуа-Ковиай, я ожидал что-нибудь подобное случившемуся и нашел потом ряд приключений моих совершенно соответствующим характеру населения этой страны.
23 февраля 1874 г. отправился я из Гесира (островка между восточною оконечностью о. Серама и небольшим о. Серам-Лаут) в туземном урумбае [119] на юго-западный берег Новой Гвинеи via острова: Горам, Матабелло и Ади.
119
Урумбай – большая непалубная лодка, с каютой в виде хижины посредине. Борт урумбая не выше 1 1/2 фута от ватерлинии, нос и корма заострены и высоки. Урумбай, общеупотребляемое судно в Молуккском архипелаге, бывает очень различной величины; мой урумбай мог поднять не более 2 тонн груза.
Меня сопровождали двое слуг, жители о. Амбоины, и мой папуасский мальчик Ахмат; [120] экипаж урумбая состоял из 16 человек, из которых 10 были папуасы.
27 февраля бросил якорь около о. Наматоте (остров между заливом Битчару и заливом Тритон в Новой Гвинее).
Для выбора местности, удобной для постройки хижины, я посетил о. Айдуму, берег Лобо, архипелаг Мавару и, наконец, решил остаться жить на берегу Новой Гвинеи, называемом Айва, находящемся против архипелага Мавара.
120
Ахмат, папуасский мальчик лет 12-ти, был подарен мне в январе 1873 г. султаном Тидорским. Пробыв около 5 месяцев на клипере «Изумруд», он выучился говорить по-русски, и я до сих пор не говорю с ним иначе, как на этом языке. Хотя он имеет очень незначительную склонность к послушанию, он бывает мне полезен, будучи сметлив и расторопен.
Папуасы были очень изумлены моим намерением жить между ними, но обходились относительно меня дружелюбно и даже очень почтительно. Так как береговые папуасы-ковиай ведут жизнь совершенно номадную, кочуя в своих пирогах из одного залива в другой, переезжая от одного берега к другому, то скоро моя хижина стала центром сбора, около которого почти постоянно теснились пироги жителей Наматоте, Айдумы, Мавары; начальники их – радья Наматоте, радья Айдумы, капитан Мавары – ежедневно посещали меня, уверяя в преданности и дружбе.