В долю секунды маг навис надо мной, больно сжимая огромной рукой шею. Еще никогда я не видела его глаза так близко. Еще никогда я не задумывалась о том, что возможно мне осталось жить считанные секунды...

– Ты не так уж невинна, как хочешь казаться,- с нескрываемой брезгливостью Дарен, убрал руку, но не спешил отходить. Так и продолжая нависать надо мной, вжатой в кресло.
– Кира ты знаешь меня. Мои возможности тебе хорошо известны.

Мне оставалось лишь безропотно помалкивать, ожидая оглашения приговора.

– У тебя сто двадцать пять часов. И если ты мне не выложишь убийцу, поверь, от виселицы тебя не спасут,- теперь возвращаясь к наигранно деловому стилю описывал, Дарен мои перспективы.
– Ни один из твоих высоких покровителей даже не посмотрит в твою сторону. Кира боюсь, даже наш высокоуважаемый государь закроет на все глаза.

Я верила. Поэтому и молчала. Я прекрасно знала расстановку сил в государстве, и как не печально данный расклад был не в мою пользу.

– И да браслетик, что ты так нервно теребишь, через указанное время тебя убьёт,- небрежно проговорил королевский маг без сожаления.
– Более того это очень точный маячок.

Теперь я смотрела на браслет, словно на ядовитую змею. Более того в голове пронеслась шальная мысль, что я вполне и без руки прожить смогу.

– Милая не советую его лишний раз трогать, тем более взламывать,- с ядовитой ухмылкой предупредил маг.
– Мое личное изобретение и оно уникально.

Руки я по понятной причине быстро положила на колени.

"Ничего. Мне дали отсрочку в пять дней. За это время я обязательно, что нибудь придумаю"- пыталась, хоть немного успокоиться.

– Значит, через сто двадцать часов у тебя будет убийца, - смогла я выдавить из себя фразу.

– Милая, ты меня несказанно радуешь.

Еще мгновение и пренебрежительный взгляд сменяется откровенно- скучающим. Через секунду дверь в моем кабинете вновь захлопывается, оставляя меня в одиночестве с весьма не радужными мыслями...

***

– Батюшка благословите...

Смиренное ворчание за глухой стенкой я посчитала утвердительным.

– Ибо я согрешила.

Нервный смешок был остановлен в зародыше. Священник, явно вспомнив свои должностные обязанности, со смиреной покорностью, сказал:

– Исповедаюся аз, многогрешная....

– Исповедаю Богу моему и пред тобою, отче честный...,- в секунду получив одобрение выдала я.
– Нет ну надо же было этим гадам помереть именно в моем доме!

Каюсь, не выдержала. А кто выдержал бы на моем месте? Но быстро взяв себя в руки продолжила:

– Отче честный... все мои безчисленныя прегрешения, - и вновь живописная картинка накрывших меня перспектив заслонили голос разума.
– Не могли другого удобного местечка найти! Эгоисты!

Весьма красноречивое покашливание заставили прерваться и вспомнить в каком месте нахожусь.

– Безчисленныя прегрешения которые я сотворила до настоящего дня и часа.. И козел еще этот! Самодур и тиран! В аду ему гореть! Убийцу ему подавай! Гад уязвленный!

Нервное ругательство за стенкой явно свидетельствовали о том, что я вновь не туда свернула:

– Отче честный... делом, словом, помышлением. Так эти еще сволочи...

– Нет ну, это даже для меня слишком!- совершенно бестактно перебил мою исповедь батюшка.

Совершенно не стесняясь, святой отец поднялся со своего места, и громко хлопнув дверью ушел.

"Нет, но это уже хамство. Я ему душу изливаю. А он?",- понимая, что ловить беглого священника нужно быстро, я засеменила вслед за стремительно отдаляющейся фигурой.

– Святой отец!

– Изиде окаянная.

Служитель храма даже не обернулся в мою сторону. Ну вот скажите, где их высокие принципы?

– Отец Ларгус, да постой же Вы. А как же Ваш сан?! Вы же обет давали?! Да вспомните, о помощи ближнему.

– Кира иди ты...,- наверно место, куда хотел меня отправить батюшка, и впрямь было красочным, если отец Ларгус прервался на полу слове. Затем немного подумал и выдал: - К другому священнику иди.

– Отец Ларгус я не могу!

Бесполезно. Гладко выбритая голова уже скрывалась за очередным поворотом Храма.

– Ивон!
– понимая, что это мой последний шанс крикнула я "земное" имя служителя.

Остановился. Крупные руки нервно сжались в кулаки.

– Ивон прости,- всего лишь в шаге от застывшей фигуры остановилась я.
– Но кроме тебя мне некого просить.