Где-то в глубине её тела раздался глухой хруст, и первый толчок ударил по глотке. Франческа сползла со скамейки и упала на четвереньки. Рядом её трясла за плечо до смерти перепуганная подруга. А внутри словно разворачивалась кровавая битва не на жизнь, а на смерть. Рёбра, казалось, сейчас треснут. Потом невидимые ножи пронзили низ живота – там словно заработала мясорубка. Ещё один толчок – и её вырвало на ровную изумрудную траву возле скамейки.

Звон в ушах прекратился, и Франческа услышала возглас подруги:

– …ты что, напилась вчера?!

И снова ей стало заметно лучше. Франческа увидела перед собой всё ту же воду, только теперь с более явным красным оттенком. Тамми подняла её, обняв за плечи, и быстро поволокла за собой. Чуть ли не бегом подруга вывела Франческу из парка, всё ещё поддерживая за талию, думая, что та может в любой момент свалиться.

– Мне лучше. Лучше! – слегка повысила голос Франческа, чтобы Тамми отпустила её. Они остановились.

– Точно? Довести тебя до дома? Как ты себя чувствуешь? – голос Тамми дрожал. Она не на шутку перепугалась. И на это были причины.

– Да. Точно. Я нормально.

Франческа не решилась сказать, что подобное уже случалось в школе.

– Сможешь идти сама?

– Да.

– Я тебя всё-таки доведу до дома. И не вздумай пререкаться!

Она и не собиралась. Перечить подруге? Нет, последствий этого даже врагу не пожелаешь. Да и в её компании в любом случае было куда спокойней и лучше. Тамми обвила её руку и встревоженным взглядом посмотрела на Франческу. Та опешила.

– Что? Со мной всё в порядке.

– Ты уверенна, что ничего не хочешь мне рассказать?

– Да, конечно. Я, наверное, отравилась в школьной столовой, – если уж врать, то врать до последнего.

– Но ты же утром хотела о чём-то поговорить со мной. Разве не так?

Франческа задумалась. Она не любила обманывать, да и, собственно, не умела. Что бы ей такого придумать, чтоб Тамми перестала волноваться?

– Я просто хотела попросить тебя помочь мне с уроками. А то стала немного отставать, – она почувствовала, как на лбу крупными буквами вырисовывается надпись: «Я лгунья».

– Ладно. Не хочешь мне говорить сейчас, не говори, – после недолгого молчания сказала Тамми.

Она отложила приговор на потом. Но Франческа была ей благодарна даже за это.

С утра Франческа шла к автобусной остановке, поэтому у неё не было возможности пройти мимо места, где прошлой ночью она встретила того психопата. Точнее, он встретил её. А если ещё точнее – напал. Но теперь они с Тамми шли именно по этой дороге. Франческа вспоминала траекторию вчерашнего пути. Вот здесь она повернула за угол и побежала. Тут она останавливалась, чтобы проверить, не следит ли кто за ней. И оплошала, решив, что этот страх она внушила себе сама.

Она глянула на кирпичную стену. Такая же ровная, молчаливая, немая, не выдающая своих секретов… Словно ничего и не было вчера. Как многого люди не знают. Хотя каждый день могут проходить мимо места очередного преступления и даже не подозревать об этом… Возникло горькое чувство несправедливости. Захотелось крикнуть: «Вот! Здесь! Именно здесь он схватил меня!». Но она молчала. Всё это казалось нелепым, неправдоподобным и даже глупым.

Подойдя к двери своей квартиры, Франческа развернулась и взглянула на Тамми. В глазах отчётливо читалось: «Спасибо, что проводила, дальше я сама». Подруга, всё поняв без слов, кивнула.

– Если что, звони в любое время.

– Хорошо.

Но Тамми не спешила уходить и всё ещё с тревогой смотрела на неё.

– Всё в порядке. Правда.

Она явно не верила. Но не стала настаивать.

– Ну ладно. Давай, поправляйся.

И Тамми развернулась и двинулась по ступенькам вниз.

Глубоко вздохнув, Франческа вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Звонкий стук каблуков подруги отражался от стен подъезда, удаляясь всё дальше. Франческа села на пол прямо в коридоре. Уже и думать ни о чём не хотелось. Мало того, что на душе кошки скребли, так ещё вскоре плохо стало и телу. Снова заболел живот, и, с измученным выражением на лице, девушка направилась к унитазу.

Остаток дня прошёл ужасно. В основном она делала только две вещи: лежала в кровати или в приступе тошноты бежала в туалет. Это её утомляло не только физически, но и морально. Ближе к вечеру Франческа уже пластом лежала под одеялом в ожидании очередного всплеска боли. За окном постепенно темнело, в комнате становилось всё меньше и меньше света. Это умиротворяло.

Она протянула подрагивающую руку к стоявшему на прикроватной тумбочке графину с водой. Франческа уже пила прямо из него, обделяя вниманием одинокий стакан. Почему-то она никак не могла связать между собой две очевидные вещи: чем больше она пьёт, тем чаще её тошнит. Но её мучила жажда. Невыносимая жажда. И голова уже совсем отказывалась работать. Всё тело ослабело. Да и к тому же у неё не получалось заснуть, как бы сильно ей того ни хотелось.