той ДЕРИБАСА, что у него в ча сти удара по троцки стам об стоит неважно , и

тут же добавил: «Вы ему ук ажите , что хочет он этого или не хочет , но дел ать

н адо , он поймет». Я спро сил ЯГОДУ, а е сли он будет спрашивать о моем

отношении к вам и о ваших делах? ЯГОДА мне ответил: «ДЕРИБАС умный

человек, и я думаю, что он этого д елать н е будет, р асскажите, что мы зце сь

пережили по сле убий ств а КИРОВА».

С ДЕРИБАСОМ у меня этот разговор был, и ДЕРИБАС интер есовал ся,

главным образом, фамилиями люд ей уж е р епре ссированных и людей, кото-

рые проходят по материалам. Я ему ра ссказал о ЛИФШИЦЕ и ПЯТАКОВЕ,

которые — на грани разоблачения.

По до роге с Дальнего Востока в Москву, уже после назначения меня за-

ме стителем на ркома, на одной из ж.-д. станций зашел ко мне в вагон агент

и сказал, что на следующей станции со мной хочет погово рить зам. на рком-

пути ЛИФШИЦ. И действительно, я вст ретился с ЛИФШЙЦЕМ на следую-

щей станции. Я сознательно вышел из вагона, чтобы не разгова ривать с ним

в вагоне, поскольку со мной ехал ряд сотрудников. ЛИФШИЦ подошел ко

мне вместе с РУТЕНБУРГОМ — начальником дороги. ЛИФШИЦ просил

разрешения проехать со мной одну станцию. Он рассказал, что с должности

заместителя наркома снят, что в Москве у него были очные ставки с аресто-

ванными. Он всячески ругал людей, которые его выдали, нервнич ал и просил

меня, к ак уже з аместителя н аркома, как-нибудь сделать так, чтобы из этого

дела ему выкрутиться. Я его, в свою очередь, просил: «Уж если ты попадешь,

поскольку так далеко зашло дело, так держись как следует».

На сл едующей станции он ушел. Встретившись с ЛИФШЙЦЕМ, я нем-

ножко сам струхнул, как бы на этой почве не было каких-нибудь неприят-

ностей, и принял план, что по приезде в Москву я об этом расскажу ЕЖОВУ,

и расскажу в таком контек сте, что ЛИФШИЦ клял ся и божил ся, что он не

виновен, страшно нервничает и практической работой старается доказать

свою преданность Ц ентральному Комитету. По возвращении в Москву я так

и сделал.

Вскоре после вступления в должность заместителя наркома ЕЖОВ начал

меня приближать к себе, выделять из остальных замов, вести со мной более

откровенные разговоры в оценке других замов, высказывать некоторое недо-

вольство АГРАНОВЫМ. Перед распределением обязанностей между замами,

помимо того, что я продолжал быть начальником ГУПВО, ЕЖОВ предложил

мне интересоваться и оперативными вопросами, а примерно в 1937 году,

после ар еста ЯГОДЫ, он начал со мною в ести разговоры в отнош ении воз-

можного мо его назнач ен ия п ервым зам естит ел ем Наркома. Во вр емя одного из

таких разговоров ЕЖОВ мн е сказал: «Я предрешил этот вопрос, но хочу с тобой

поговорить, только давай — по-честному, за тобой есть грешки кое-какие».

Вначале я совершенно опешил, думая — пропало дело. Увидев мою расте-

рянность, ЕЖОВ начал говорить: «Ты не бойся, расскажи по-честному». Тог-

да я ему рассказал об истории с сокольническим делом, о своей связи с ЯГО-

ДОЙ, связи с ЕВДОКИМОВЫМ и через него с ЛИФШЙЦЕМ. Тогда ЕЖОВ

сказал: «Грехов у тебя столько, хоть с ейчас тебя сажай, ну, ничего, будешь