Лодку било о волны, как будто мы были китобойным судном в романе «Моби Дик» Германа Меллвила и шли не по Волге, а в неспокойном открытом океане. Наши внутренние органы танцевали ламбаду, боковой ветер заливал корму, и охотничьи бушлаты через 20 минут превратились в толстую скорлупу из замерзшей воды. Путешествие обещало быть увлекательным… Разговоры и шутки прекратились через тридцать минут и все как-то начали «расползаться» по дну лодки, прячась от пронизывающего ветра и града брызг. В забавных позах зародышей кенгуру старый катер «Крым», нес нас на заветные раскаты… Мы начали забывать о времени, когда часа через полтора, мотор сбавил обороты, и мы потихоньку начали высовывать свои красные лица из-за борта, словно испуганные сурикаты выглядывали из своих нор.

Было достаточно светло, в Астрахани светает раньше чем в Москве, кряква уже носилась повсюду, прижимаемая снегом и ветром к воде. Лихорадочно, начали выбрасывать высадку с лодки, зашли, точнее залетели в камыш и присели в ожидании налета утки…

Начался лет, который был нескончаем, активен и динамичен. Порой мне казалось, утки хотят нам выклевать глаза или нагадить на голову. Сначала ответом на этот атакующий массив, были наши промахи и позор, который мы пытались заглушить собственным матом. Мы стреляли и с 7 метров и с 20-ти – в налетающую, садящуюся, плавающую, разве что не лежачую утку. Надо отдать должное – несколько раз видели, когда сидящего чирка уверенно накрывало дробью на воде, а позже он выныривал в 20 метрах от «погружения» и беззаботно улетал.

Особенно хочется сказать о подранках – не сильно ударенного чирка не стоит даже ловить. Я пару раз на спор выходил за раненой птицей, но каждый раз при нашем приближении она «отныривала» метров за 30-ть, потом еще и еще. Некоторые подранки просто цеплялись за траву и умирали под водой. Такой героизм был непонятен моему другу, он злился и кричал – «ну если конец – иди на жаровню, зачем гнить в воде». Чирки, видать придерживались другого мнения и героически, десятками доплывали до камыша или шли под воду. Можно было взять только ту птицу, которая упала камнем, желательно лапками вверх. Таких в лодке у нас было десять. Позор…

К тому же оказалось, что ящик патронов, который мы брали вчера на охоту и бестолково расстреливали по бакланам, был на треть пуст. В полном отчаянии мы искали по лодке упавшие патроны, но охотничий бог сказал – на сегодня с вас хватит…

Утро следующего дня мы встретили с болезненными ощущениями во всем теле и полным нежеланием двигаться. Мое промерзшее и побитое об дно лодки тело, требовало немедленно лечь в постель. Мой напарник совершенно не сопротивлялся такому развитию событий и моментально поддержал меня плюхнувшись в кровать, с которой полетел пух.

Артуру я сказал, что мы викинги, но московские, и если мы сейчас выйдем на раскаты, нас, возможно, придется закопать прямо там, так как избалованные углекислым газом и фаст фудами тела не доберутся обратно. Посмеявшись, мы перенесли поездку на завтра.

Очнувшись и медленно приходя в сознание я недоумевал, почему мой достаточно тренированный организм, подвержен ломкам и слабостям опустившегося наркомана. Решил – теперь, в виде тренировки, буду голый бегать по снегу и биться телом о деревья.

Завтрак, обед, ужин. Любвеобильный персонал носился вокруг единственных клиентов, как пчелы вокруг гигантского цветка с нектаром. Испробовав пирожков с рыбой, баранину в тесте и конины, я понял, что надо уходить и мои 140 кг могут оказаться не конечной точкой

На следующую ночью стрелка термометра опустилась до – 10, и с утра Артур тревожно попискивал, что раскаты могут встать и покрыться льдом. Поездка на раскаты после отдыха переносилась легче, и я с лодки наблюдал за безразмерными подушками снега удобно устроившихся на деревьях и заледеневшим камышом, который был похож на стойких водяных солдатиков. Вороны недовольные такими переменами в погоде, неохотно летали с ветку на ветку, глядя на нашу лодку, помешавшей их вороньему покою.

Выйдя на раскаты, мы получили удар в самый дых, в сердце, мошонку и другие болезненные органы – стоял лед, к камышам не подойти, утка сидела где попало, не поражая своей массовостью и количеством. В единственном приличном для охоты месте, увидели группу стрелков, которые не пытались маскироваться и стояли как «хер» на блюде.

Сделав пару кругов, и окончательно замерзнув, мы встали в 500 метрах впереди указанной группы охотников, тем самым перекрыв им лет утки, что не входит в группу благородных поступков. Но охота на то она и охота – кто наглее и хитрее…

Кинули высадку и вот у нас начался практически полигон – у бенелли красный ствол, а старенькая двухстволка егеря не выдержала такой активной стрельбы и перестала выбрасывать патроны, тем самым введя хозяина в бешенство. Слышу, наши оппоненты завели моторы и «поперли» к нам выяснять отношения. Что я сказал им, пусть останется между нами, чайками и морем. Но в результате они оставили нас в покое на два часа. Этот промежуток времени врезался в мою память, как незабываемая охота на пернатую дичь и сравним разве с покупкой первого велосипеда. Все было как в тире– утки шли единицами, парами и стаями. Бенели строчил как «максимка» в гражданскую войну, промахов стало меньше и в лодке оказалось около 25 тушек. Честно говоря, слегка устав от грохота и позы буквы Зю, при который, ты стоишь на дне лодки в полуприсяде, я решил перекурить.