Еще совсем мальчишка, молодой маг-студент и ведун возвращается домой. В родном селе его ждёт куча дел, но трагедия заставляет по другому взглянуть на свою родину. Оказывается его собственное село, место где вырос он и весь его род им не принадлежат! Где взять денег, чтобы выкупить собственную родину? Да и будет ли кто-то слушать мальчишку, если с севера на страну прет орда тварей, так любящих лакомиться человечной?
Сергей Вишневский
Наместный маг.
Пест–серебрушка-2
Глава 1.
То, что кровью писано.
Солнце начинает прятаться за верхушки деревьев, удлиняя и без того немаленькие тени от деревьев.
Село Ведичей затихает. Дневные хлопоты по хозяйству были выполнены, мужики, работавшие в поле, накормлены, коровы выдоены, дворовая живность накормлена и уже разбрелась по своим законным местам во дворе. В домах, несмотря на наступающие сумерки, свет загорелся далеко не везде. Складывается ощущение, что половина села и вовсе отсутствует дома. Отчасти это правда.
Почти все взрослые мужики собрались в избе старосты села Ведичей. В доме многолюдно, и чтобы рассадить в небольшой избе глав родов и гостей из соседних деревень, натаскали лавок из соседних домов.
В данный момент в избе у стола сидят главы родов. Простые мужики стоят у стен так, чтобы всем было видно центр комнаты.
В центре стоит Пест. Он внимательно слушает старосту, который поминает добрым словом старую ведьму, хранившую мудрость и оберегавшую окрестные села от напастей. После добрых слов он поднимает небольшую деревянную чашечку, используемую вместо рюмки и наполненную медовухой, и залпом ее опрокидывает. Его примеру последовали главы родов.
– Все ли сделал, и сделал ли, как завещала Аккилура? – спрашивает староста после опрокинутой рюмки медовухи.
– Все, старшой, – кивает Пест.
– А как со знаком ведьмы старой? – спросил староста мужиков, пришедших гонцами из соседних деревень Куприян и Дорожичей.
– Истлел намедни знак Аккилуровский, развеялся, аки прах могильный на ветру, – отвечает усатый гонец Куприян.
– Истинно так! Как есть истлел... – кивает мужик из Дорожичей.
– Ну, коли все вышло по задуманному, то говори слово за учебу свою, Пест, а то бабы уж судачат, – староста мельком оглядывает глав родов с ухмылкой. Его за день работы в поле успели одолеть расспросами. – Мол, погнали с учебы, аль сам сбежал?
– Учеба, хоть и дюже сложная, но ежели бока не отлеживать, то справиться можно, – Пест тянет за ворот рубаху вверх и снимает ее. Всем видны две переливающиеся татуировки. – Это знаки мажьи о том, что я двум наукам мажьим выучен, и право зваться магом имею согласно "Государеву указу о мажьих отличиях и рангах".
– И каким же наукам выучился? – спрашивает староста, цыкнув на мужиков и повысив голос. Мужики у стен и главы родов, как только увидели переливающиеся татуировки на груди Песта – тут же загомонили и зашептались.
– Этот знак обозначает, что я магом боевым право называться имею, – Пест указывает на татуировку с буквой В. – Количество Йот в этом знаке обозначает ранг. Эта отметка дает мне право называться магом боевым третьего ранга.
Пест вытягивает из-за пояса нож, который полтора года назад выковал сам, когда учился кузнечному делу у Дорожичей и исполняет трюк, который когда-то показал его учитель и наставник Ратмир.
Он с размаху вогнал нож в свою собственную грудь слева. При этом он не прекращает и продолжает говорить, как ни в чем не бывало.
– Маг боевой из меня вышел не ахти. Нет во мне силы великой, ни одна стихия меня не приняла, а потому и управлять стихиями искусно не дано мне, – все мужики, что находились в комнате, с открытым ртом наблюдают за единственной капелькой крови, которая зависла на рукоятке ножа. Сам нож тем временем едва заметно двигается, словно его кто-то тянет за рукоять, стараясь вытащить. – Посему учитель мой меня вперед учил жить и выживать, несмотря на ранения. Зело сложно то дело, но, как видишь, старшой, выучился я тому. Да так, что ежели меня убить решишь – без некромантии и магии черной никак. Гореть я уже горел, топить меня уже топили, руки-ноги отрезали. Новые отращивал.
Речь Песта прерывает нож, который с гулким стуком падает на пол. Староста проводит его взглядом, сглатывает комок в горле и спрашивает:
– Это кто ж тебя сжечь пытался и утопить?
– Так Ратмир, учитель мой, – хмыкает Пест, явно что-то вспоминая. – Он не злой, но сам маг боевой. Посему учеба у него зело злая. Спуску не давал и за уговорами или руганью в карман не лез... за тумаками у него тоже дело не вставало...
– Добре! – говорит огромный мужик, сидящий за столом. – Ежели дело твое война, то без тумаков никуда! Лучше от отца тумак, чем от вражины нож в брюхо!
Мужики нестройным хором гомонят, подтверждая слова огромного мужика.
Пест тем временем продолжает ворожить. Ничего сложного, только контроль. Он магией воздуха подбирает золу, мелкие угольки из печи и заставляет их двигаться в виде длинной полоски, которая, выбравшись из печи, устремляется к юному ведуну. Она начинает вращаться у его ног, словно змея. При этом красные угольки иногда потрескивают, словно невиданная змеюка из пепла и угольков шипит и огрызается.
– Добро! – кивает староста, опасливо поглядывая на "пепельную змеюку", и вновь спрашивает. – А второй знак?