— Витторо, всем швартовочным палубам поставь код 'переполнены', — подобравшись, будто для прыжка, заговорил маршал. Загайская невольно залюбовалась им — и куда только делась присущая Егору задумчивость. Сейчас он напоминал хищника — жилистого, сильного, изготовившегося к прыжку. — Принимать только туристические крайлеры и яхты с планеты, гости в которых у нас уже зарегистрированы или номера забронированы по вчерашнее число включительно. Проверку в Регистре проводить тщательнее — журналюги могут пробраться под видом клиентов. Максим Андреевич, подтверждаете?

— Подтверждаю, — раздался тяжёлый голос главы Службы безопасности стартеля. — В док я сейчас тоже подойду. Чайни предупредили?

— Сейчас сделаю!

— До встречи.

Новак отключился.

— Принято, сделано, — отозвался Витторо.

Егор поднялся, оправил китель, сумрачно посмотрел на Софию.

Загайская вернулась на мостик и сварила себе ещё кофе. Несмотря на то, что закончилась, ночная смена обещала растянуться надолго...

***

— Да не было никакой ссоры!

Черноволосый, кареглазый красавец раздражённо отставил стакан с виски. Напиток выплеснулся на резной столик, капли упали на белоснежный ковёр.

София сделала соответствующую отметку в коммуникаторе. Мисси тут же прислала подтверждение — ковру под столом при уборке будет уделено повышенное внимание.

Допрос Айвена Чайни длился около часа, в течение которого офицер Демигут, больше похожий на мопса толстеньким лицом с обвисшими складками кожи и круглыми грустными глазами, задавал один и то же вопрос в разных вариациях: 'Что случилось перед тем, как госпожа Тасали отбыла на концерт?', 'Сегодня утром вы проснулись в хорошем настроении? Не ссорились? Не обсуждали планов на будущее?', 'По каким причинам вы ссорились обычно?', 'Сильно ли вы ругались во время ссор?' и так далее, и тому подобное, и в том же духе.

От его последнего вопроса: 'Что она сказала перед отлётом? Почему она так сказала?' Чайни окончательно озверел:

— Она сказала 'пока-пока'! Господи ты боже мой, офицер, вы, уходя из дома, прощаетесь с родными?

— Вы хотите сказать, госпожа Тасали знала, что не вернётся? Значит, вы всё-таки поругались? — тут же прищурил глаза навыкате Демигут.

София, с безразличным видом сидящая в одном из кресел, подумала, что зря представила офицера мопсом, поскольку на проверку тот оказался свихнувшимся бульдогом с давлением челюстей в несколько атмосфер.

— Да не было никакой ссоры!

— Тогда почему вы сказали: 'Прощаетесь с родными'?

— О-о-о! — схватился за голову Айвен. — Сюда летит мой адвокат, офицер! До его прилёта я отказываюсь отвечать на любые вопросы!

Он перевёл взгляд на Софию, и она, понимающе улыбнувшись, встала.

— Инспектор Демигут, администрация 'Полярной звезды' в моём лице вынуждена просить вас покинуть номер нашего гостя.

Форсайту законы пребывания на территории стартеля были известны не меньше самой Загайской. Поэтому он вежливо кивнул и отошёл от переборки, откуда открывался величественный вид на планету.

— Господин Чайни, когда прибывает ваш адвокат? — поинтересовался он напоследок. — Уж на этот-то вопрос вы можете ответить?

Тот, хмыкнув, ткнул пальцем в планшетку, лежащую на столе.

— Через пару часов, инспектор. У моей компании офис в соседнем секторе.

— Чудесно! — восхитился Демигут и посмотрел на Софию с восторгом ребёнка, которому подарили билет на симулятор боевого пилотирования. — Где я могу с пользой провести это время?

— Давайте, сначала осмотрим место происшествия, — любезно предложил молчащий всё это время Данилин, — а потом я отведу вас пообедать в любой из ресторанов 'Полярной звезды'. За наш счёт, разумеется!

— Чудесно! — повторил инспектор, слегка поклонился Чайни и вышел в коридор в сопровождении маршала.

— Я могу чем-нибудь помочь вам, Айвен? — уточнила Загайская, останавливаясь у двери.

— Выпейте со мной, милая девушка! — Чайни махнул в её сторону стаканом, снова пролив напиток.

Похоже, он был пьян, однако вида старался не показывать.

— Мне нельзя, — улыбнулась София, — я на работе.

— Да бросьте! Идите сюда!

Загайская вернулась, по дороге прихватив стакан с барной стойки, села напротив. Чайни плеснул ей неразбавленного виски.

— Вы верите в проклятия? — спросил он, глядя на дно своего стакана. — Верите?

— Нет, — покачала головой стадмин. — Я верю, что люди совершают ошибки, за которые потом могут расплачиваться другие. Но не в иррациональность наказания!

— И правильно делаете! Однако согласитесь, когда не везёт в одном и том же, поневоле задумаешься о том, что проклят!

— Вы о чём? — насторожилась София. Чокнулась с Чайни и даже отпила из стакана.

— Мы с Наной собирались пожениться. Она... такая лёгкая в общении, необременительная, смешная. Живёт птичьей жизнью и радуется мелочам. Это — то, что меня в ней привлекает, поскольку после двух неудачных браков поневоле начинаешь ценить такие вещи! И вот... она пропала! Я уверен, это какое-то недоразумение, и всё вскоре разъяснится, но вдруг это знак?