Другие дети стали моими друзьями, но по большей части, мы проводили время вдвоем с сестрой. Поэтому Джози и я узнали о современной литературе от будущего профессора, которая по большей части заставляла нас изучать свои тезисы о Тони Моррисоне. Уроки французского проходили с разнообразными носителями языка, от которых мы получили смесь диалектов и акцентов — Парижский, Гаитянский, Квебекский. И каким-то образом мы справились с научными классами, которые преподавала моя мама, и определенно они были самыми сложными из всех.

Был субботний день, облачный и ветреный. Мои родители были в университете, работая в лаборатории, Пол и Тео должны были работать над выкладками здесь, но Тео выманил Пола наружу, чтобы посмотреть последние модификации своей обожаемой прокачанной машины. Поэтому мы с Джози были предоставлены сами себе.

Вместо того, чтобы помогать мне готовиться, Джози ворчала.

— Да ладно, — сказала Джози, поигрывая с длинной плетью маминого филодендрона. — Тебе понравится Институт Искусств.

— В Чикаго зимой слишком холодно.

— Нытик-нытик. Купи пальто. Кроме того, не похоже, чтобы в Рис-ли или Рис-ми никогда не было холодно...

— Ризди, — так большинство людей сокращают название Школы Дизайна Род Айланда. — И да, я знаю, но все равно это самое лучшее место, чтобы учиться реставрации в стране.

Джози послала мне многозначительный взгляд. Мы достаточно разные для сестёр, она среднего роста, а я высокая, она спортивная, а я совершенно нет. Она унаследовала любовь к науке от наших родителей, и идет по стопам отца, чтобы стать океанографистом, я — в семье белая ворона, художница. Джози — спокойная, а я схожу с ума по пустякам. Однако, не смотря на все различия, иногда она может заглянуть мне в душу.

— Почему ты учишься реставрации вместо того, чтобы учиться быть художником?

— Я собираюсь попробовать стать художником...

— Быть или не быть, а не пытаться, — сказала Джози своим лучшим голосом Йоды, который звучал устрашающе правдоподобно. — Ты хочешь быть художником. Отличным художником. Так будь им. Институт Искусств в Чикаго отличное место для этого, правильно?

— Раскин, — слово вылетело у меня изо рта, прежде, чем с смогла остановить себя. Джози посмотрела на меня так, что я поняла, что она не собирается пропустить это. — Школа Искусств Раскина в Оксфорде. В Англии. Это было бы, лучше всего.

— Хорошо, не смотря на то, что я буду скучать по тебе как сумасшедшая, если ты уедешь в Англию, ты не думаешь, что стоит по меньшей мере подумать о том, чтобы поступить в место своей мечты? Потому что, поверь мне, никто кроме тебя не отправит тебя туда, — потом она отвлеклась от своей лекции. — Что это за штука?

Как я уже говорила, родители обычно не работали с крутыми устройствами, словно вышедшими из научно-фантастических фильмов. Это было одним из исключений.

— Это придумала Корпорация Триад.

Джози нахмурилась.

— Я никогда этого раньше не видела. Что это?

— Это не для потребителей. Ты знаешь, что Триад помогает маме и папе в исследованиях, да? Ну, это для измерения резонанса между измерениями. Я думаю.

Иногда я отключалась от болтовни о технике. Это механизм выживания.

— Это должно мигать красным?

Однако, я отключалась не от всего.

— Нет.

Я быстро подошла к Джози. Устройство от Триады было похоже на простой металлический ящик, но передняя панель обычно показывала различные синусоиды разных оттенков голубого или зеленого. Сейчас оно пульсировало стаккато красными вспышками.

Может быть, я не ученый, но, чтобы понять, что красный, значит плохо, не нужна степень.

Моим первым порывом было открыть дверь гаража и позвать Пола и Тео, но Тео иногда паркуется вдоль дороги. Поэтому я вместо этого схватила сотовый. Я набрала номер Пола, и он ответил, коротко и отрывисто, как всегда.

— Да?

— Эта штука от Триад, в углу? Он должна мигать красным?

Он думал меньше секунды. Когда он снова заговорил, от его слов у меня пошли мурашки:

— Уходи оттуда. Сейчас же!

Я повернулась в Рози.

— Беги!

Она сразу же понеслась, она была умной. Я? Не совсем. Я скинула туфли до этого, и провела три драгоценные три секунды, снова надевая их, прежде, чем метнуться двери. В тот же момент, когда я достигла порога, вспышка была такой же быстрой, как при фотографировании, но в сотню раз ярче. Я закричала, потому что у меня заболели глаза, у меня закружилась голова, возможно, от того, что я слишком быстро двигалась. Потеряв равновесие, я запинаясь вышла на крыльцо и пыталась вдохнуть, но это было сложно, как будто меня ударили в живот.