Со сбившимся дыханием, я уставилась сквозь сетку, чтобы увидеть Пола и Тео на земле. Сначала у Тео преимущество, он на коленях, в то время как Пол лежит на спине, и его кулак встречается с челюстью Пола так неистово, что я слышу треск.

Потом Тео снова пытается ударить его, и в ту секунду, когда он останавливает руку Тео своей, выражение лица Пола меняется с недоумевающего на злое.

Начинают пульсировать красные сигналы опасности. Сетки отбрасывают странные тени, которые, кажется, прорезают линии вокруг нас и через нас. Скоро здесь будет полиция. Дерьмо.

Однако, ничто из этого не имеет значения, когда я вижу, как Пол бросает Тео на спину. Тео отлетает так далеко, что падает через один из голографических знаков, что-то насчет туризма в Италии. Когда Тео наполовину растворился за полупрозрачной версией Колизея, Пол прыгает за ним, и приседает рядом со смятой фигурой Тео.

— Ты, — рычит он, схватив Тео за футболку. Я никогда не думала, что Пол может так выглядеть — бездушный от гнева. — Как ты смог следовать за мной?

Тео пинает Пола в грудь двумя ногами, но это задерживает его всего лишь на мгновение. Пол восстанавливается через секунду и бьет Тео в челюсть. Потом снова. Потом снова. Не то, чтобы я не знала, что Пол больше Тео, но каким-то образом я не понимала, насколько он огромен. Насколько невозможно для Тео в одиночку победить его.

Но дыхание ко мне вернулось. Тео больше не один.

Я бегу к ним, прыгаю через голографический знак и приземляюсь на широкую спину Пола. Он ворчит от удивления, но я обхватываю одной рукой его шею, другую запускаю ему в волосы. Ну и что, что выдирать волосы — это по девчоночьи? Это больно и это работает.

— Что... — Пол пытается вывернуться из моей хватки, но, когда его рука смыкается вокруг моего предплечья, он внезапно затихает. — Маргарет, остановись.

Я едва слышу его слова из-за шума приближающегося поезда.

— Иди к дьяволу, — говорю я.

Моя рука с браслетом "Защитник" была свободна. Когда я ударила его ей в бок, он делает свою работу, снова пропуская через него разряд, и он кричит от боли.

Тео снова на ногах он тянется к кулону Жар-Птице Пола. Это всё, это всё, всё, что мне нужно сделать, это держать Пола, пока Тео его прикончит.

Тогда Пол выгибает спину и смотрит на меня. Его серые глаза смотрят снизу вверх, ищут мое лицо, за ними такая глубина боли и предательства, которую я узнаю, потому что она отражает мою собственную.

На секунду сомнения перевешивают всё остальное и моя хватка слабеет.

Секунда — это всё, что нужно Полу.

Он выворачивается от меня и бьет локтем Тео в лицо, отбрасывая его обратно на пол. Я пытаюсь снова схватить Пола, но это бесполезно, он теперь на ногах и использует каждый дюйм своего роста, каждый фунт веса, чтобы держать меня.

— Что ты делаешь? — кричит он. Огни сигнализации пульсируют над нами, превращая струйку крови, текущей у него изо рта из красной в черную и обратно.

— Останавливаю тебя! — я замахиваюсь на Пола, но его огромная рука легко блокирует мою.

Тео встает на ноги, и Пол это видит. Он сразу же хватает меня, в буквальном смысле поднимает меня, и протискивается к дверям поезда прямо перед тем, как они закрываются. Я вырываюсь от него как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тео прижимает руки к стеклянной двери. Но уже слишком поздно. Поезд движется.

На секунду я прикладываю руку к руке Тео, нас разделяет только стекло, он выглядит пораженным, ничего не говорит. Что он может сказать? Ничто не может предотвратить ускорение поезда, отрывающего меня от него и оставляющего только отпечатки его пальцев.

Поезд заезжает в тоннель, в темноту. В вагоне больше никого нет. Мы с Полом стоим там, тяжело дышим, нас освещает только голографическая реклама над головой. На нем все еще есть Жар-птица. Мы одни.

— Как Тео привел тебя сюда? — говорит Пол низким голосом. — И зачем?

Я поднимаю подбородок.

— Тео собрал прототипы Жар-птицы сам. Ты не думала, что он сможет, не так ли?

— Прототипы. Конечно, — шепчет он, и он словно почти рад это слышать. — Но, почему он привел тебя с собой? Ты не видишь, как это опасно?

— Это не важно. Если ты думал, что сможешь убить моего отца и сбежать, ты...

— Что? — его лицо так быстро бледнеет, что на секунду я думаю, что он может упасть в обморок. — Что? Ты сказала, что Генри мёртв? Он мёртв?

Его удивление и боль настоящие. Некоторые люди достаточно хорошо могут сыграть шок, но застенчивый, неуверенный Пол Марков никогда не сможет. Ни за что он не смог бы сымитировать такой ужас или слёзы, которые я вижу в его глазах.

Тогда я понимаю, удар больше одурманивает, чем причиняет боль, Пол не убивал моего отца.