Внушительная фигура Эвана нависает надо мной, как скала. Я и забыла, какой он высокий и красивый. Его глаза будто застилает пелена, когда он замечает рану, и этот взгляд завораживает меня.

– Бруклин...
– выдыхает он.

Ким роняет нож на пол и отступает назад, но бежать от Эвана нет смысла. Я не могу оторвать от него взгляда, когда он разделывает Ким её-же ножом, а Бьянке ломает одну кость за другой.

Мы стоим друг напротив друга, окровавленные и влюбленные. Эван бросается ко мне и наши губы соприкасаются, но на поцелуй это мало похоже.

– Я люблю тебя.
– шепчу я, плача.
– Я так люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Бруклин.

Мы задыхаемся. Эван рискует мне что-нибудь сломать в объятиях и это, пожалуй, лучшее чувство в мире.

– Я отвезу тебя к Тому.
– говорит Майклсон, бережно поднимая меня на руки. Я качаю головой и облизываю пересохшие губы.

– Я должна найти Аларика. Пожалуйста.
– я хватаю его за шею.
– Я так давно этого ждала.

Эван никак не может решиться. Он сжимает мою ладонь в своей, глядя мне прямо в глаза.

– Дай мне минуту. Прошу.

– У тебя есть шестьдесят секунд.

***

Аларик сидит в своем кресле лицом к камину, когда Эван заносит меня в кабинет. Наемник опускает меня на ноги, но продолжает придерживать меня за талию.

– Здравствуйте, Эван, Брук.
– шепчет Аларик.
– Это так прекрасно, что мы наконец собрались втроем. Я и оба моих любимца.

– А любите Вы нас прямо до смерти, верно?
– посмеиваюсь я.
– Вы ведь понимаете, зачем мы здесь?

– Я далеко не дурак, Брук.
– соглашается старик, поднимаясь со своего места и становясь лицом к нам.

– Я хочу, чтобы Вы знали, почему я желаю Вам смерти. Не буду долго мусолить - скажу как есть.

Я переплетаю наши с Эваном пальцы. Свободной рукой Майклсон достает из-за пояса пистолет.

– Я ненавижу Вас за то, что Вы перешли мне дорогу.
– говорю я.
– За то, что я здесь увидела, и за то, что изменили меня.

– Это мой тебе подарок.
– с доброй улыбкой говорит Аларик.
– Я счастлив, что мои лучшие ученики переживут меня.

– Минута прошла.
– резко встревает Эван, стреляя Аларику прямо в грудь.

Я начинаю заливисто хохотать, а затем этот смех перерастает в кашель. Мои ноги подкашиваются, а веки закрываются.

***

Мимо меня идут люди. Призраки прошлого, люди, пришедшие на мирный митинг в поддержку погибших бойцов. Да, тогда он казался им мирным...

Их множество, может, целые тысячи, и все одеты в белое. В руках каждый из них держит зажженную свечу, взгляды тысяч пар глаз направлены прямо, на полыхающее пламя, обхватившее высотное здание в конце улицы. Они не боятся. Они знают, что после боли в огне их ждет мир и покой.

Вспыхивает белый свет. Через пару секунд слышен женский крик, я оборачиваюсь и вижу себя, стоящую чуть позади. Я (которая вторая я) держится за голову, как человек на картине Мунка, и кричит, закрыв глаза. Внезапно мои руки обдает жаром, шуршит подол (невероятно!) платья и я отворачиваюсь, обращая взгляд на небольшой огонек свечи. Это значит, что пришло моё время. Но тут...

Огонь тысяч свечей гаснет и пространство вокруг погружается в холодную темноту. Лишь здание впереди полыхает, но и оно с каждой секундой меркнет. Я совершенно не понимаю что происходит. Тут на моё плечо ложится чья-то ладонь.

– Кто ты?
– шепотом спрашиваю я, оборачиваясь. Я ничего не вижу, лишь тьму вокруг. Даже рука с моего плеча исчезла. Теперь я даже не уверена, что это была не галлюцинация.

– Меня зовут Клеменс.
– ласково отвечает голос.

– Где мы вообще? Почему весь огонь погас?

– Потому что один из нас ещё не умер. Ты, Брук, ещё не умерла. А сюда могут попасть только мертвые, понимаешь?
– девушка разводит руками.
– Всё просто. Не умерла - не попадешь на ту сторону.

Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг всё-ещё темно.

– Так это что-то вроде рая?
– я вопросительно вскидываю брови.

– Рая не существует.
– улыбается Клеменс.
– Все мы попадем в темноту после смерти. Там хорошо и спокойно. Ты можешь пойти с нами.

– Я ведь не мертва, ты сама сказала.

– Нет. Но выбор за тобой: либо ты идешь с нами в тишину, либо возвращаешься обратно и доживаешь свои дни в агонии. Тебе оно нужно?
– Клеменс склоняет голову набок.