Да, конечно, с самого начала Северус гораздо больше общался с Люциусом, чем со мной, но я, пожалуй, была единственной, кто интересовался им, как личностью. Мне доставляло удовольствие беседовать с ним, хотя я прекрасно сознавала, что этот мальчик намного умнее меня. Но это почему-то совсем не задевало. Постепенно между нами установились вполне приятельские отношения. После того, как Люциус окончил школу, мы сблизились настолько сильно, насколько это вообще возможно для двух представителей факультета Слизерин, хотя четыре года разницы в возрасте между нами, разумеется, давали о себе знать. Но, может быть именно потому, что я была уже взрослой девушкой, я не только четыре года наблюдала за всем, что происходило между Северусом и его лучшей подругой, но и делала из этого выводы.

Лили Эванс... Я не любила ее, как не любила большую часть гриффиндорцев, а уж тем более грязнокровок. Нельзя сказать, что я ее ненавидела, просто, на мой взгляд, она даже не стоила того, чтобы обращать на нее внимание. Поэтому меня так злило всеобщее преклонение перед этой маленькой магловской выскочкой. Хотя, нужно признать, что она и вправду была очень красива, какой-то необычной и явно неаристократической красотой. Поклонников у нее было множество, и даже преподаватели не чаяли в девчонке души. Особенно раздражала благосклонность, оказываемая ей нашим деканом, профессором Слагхорном. Он души в ней не чаял, называл лучшей мастерицей по зельям, какую он когда-либо учил. Правда, ко мне он тоже благоволил, но мои успехи в зельях были довольно скромны, что, конечно, лишало его возможности рассыпаться в комплиментах. Половина парней в Хогвартсе сходила по этой девчонке с ума, на всех углах восхваляли ее внешность, ум и золотое сердце.

Я сталкивались с ней несколько раз на вечеринках профессора Слагхорна и мы обе остались не в восторге от общества друг друга. Меня бесила ее гриффиндорская помешанность на справедливости, а стремление помогать даже тем, кто не просил об этом, вызывало тошноту. Бывали моменты, когда я даже не находила Эванс красивой и искренне недоумевала, что в ней нашли все ее поклонники, приписывая ей внешность типичной простолюдинки. Друзья ее, разумеется, объясняли мои выпады против нее обыкновенной завистью - самая гнусная клевета, до какой они только в состоянии были додуматься…

Ее притворная дружба с Северусом не могла меня обмануть. Они проводили вместе очень много времени, особенно на первых курса. Тем не менее, я ничуть не сомневалась, что рано или поздно Эванс порвет с ним и найдет кого-нибудь равного - с такими же гриффиндорскими замашками, как у нее самой. С молоком матери я впитала понятие о том, что чудес не бывает, у этих двоих не было ничего общего и надеяться, что они могут быть вместе - нелепость, которую не мог бы себе позволить ни один здравомыслящий человек, а уж тем более ни один слизеринец.

У меня ведь тоже на всех четырех факультетах было немало воздыхателей, восторгавшихся моей красотой. Некоторые из них, как и поклонники Эванс, готовы были целовать землю у меня под ногами. Но всем им было прекрасно известно, что я могу выйти замуж только за представителя чисткровного рода, обладающего не меньшим состоянием и связями, чем род Блэков, и те, кто не соответствовал этим требованиям, были бы просто глупы, питая бесплодные надежды. Именно поэтому я не могла понять, как Северус, с его ясным и холодным умом, не хочет замечать таких очевидных вещей.

Когда я была на седьмом курсе, а он на четвертом, я однажды осмелилась по-дружески объяснить ему это. Я не считала Лили Эванс достойной того, чтобы бегать за ней, как это делает он. Я посоветовала ему порвать эти не имеющие перспектив отношения. Сказала, что хочу ему только добра и не желаю, чтобы человек, которого я считаю своим другом портил свою жизнь из-за какой-то гриффиндорской девчонки. Они слишком разные, у них разные пути и разные судьбы. Ему нечего делать рядом с ней, а ей нет места в том будущем, которое должно быть у него. Его иллюзии принесут ему только несчастье... Не помню точно, что я тогда говорила. Пожалуй, то был первый раз в моей жизни, когда я произнесла столь длинную и эмоциональную речь…

Выслушав меня, Северус сначала довольно резко попросил не вмешиваться не в свое дело. Он сказал, что его личные дела касаются меня также мало, как его - те сплетни, которые я обсуждаю со своими подругами. Я не мать ему и не старшая сестра, мы даже не друзья и лучше мне оставить свои советы для Люциуса, коль скоро он позволяет невесте указывать ему, что делать и с кем общаться… Подобный тон сильно задел меня и я уже собиралась было уйти, разозленная и разочарованная. Но тут вдруг Северус глубоко и печально вздохнул и, удержав меня за руку, тихо, словно про себя, произнес: «Сердцу не прикажешь...» Эти слова врезались в мою память...

Вспомнить же песню про розовый куст меня заставил другой случай, который я тоже до сих пор не могу забыть. Это было уже после моего замужества, но еще до рождения Драко. И Северус и Люциус к тому времени уже состояли в числе сторонников Темного Лорда. Война шла, но к по-настоящему активным, открытым действиям - к прямому захвату власти сторонники Темного Лорда еще боялись переходить. Рейды Пожирателей Смерти все еще проходили тайно, авроры охотились на них, а члены Ордена Феникса - тайной организации, которую создал и возглавлял Дамблдор, всячески старались противодействовать им. Такова была общая картина известных мне событий. Люциус не делился со мной подробностями, говоря, что мне незачем их знать. Он даже запретил соратникам, часто посещавшим наш дом, обсуждать свои планы и детали операций в моем присутствии. Я была благодарна мужу за желание уберечь меня, и все же находила, что было бы полезней, если б я была в курсе его дел - тогда в нужный момент я могла бы помочь и поддержать его - хотя бы морально…