Давно не топленная плита вначале вовсе не тянула, духота прибила дымоход, и густой дым валил изо всех щелей на кухню, заставляя милиционеров, назначенных в кухонный наряд, нещадно кашлять. На помощь пришел Мадис Каунре. Он открыл вьюшку, свернул из старой газеты «Пяэвалехт» скрутку, поджег и сунул ее в дымоход. Сперва пламя оставалось черно-красным и прибитым, совсем было уже загасло, но потом застоявшийся воздух в дымоходе постепенно нагрелся, и труба стала понемногу тянуть. Латыши поставили котел на огонь. К счастью, они предусмотрительно захватили с собой воду. Из колодца на дворе сейчас и капли не зачерпнуть.

В самой большой комнате исполкома на нижнем этаже сдвинули рабочие столы. Милиционеры быстро собрали отовсюду все оставшиеся целыми стулья, табуретки и скамьи. Рудольфа, Киккаса и Каунре пригласили отобедать. Когда Рудольф опустился напротив западного окна, в лицо ему столь резко ударили лучи заходящего солнца, что заслезились глаза. Он снова поднялся, отыскал на дне опустошенного шкафа еще одну пожелтевшую газету и прикрепил ее кнопками к окну. Про себя с удивлением отметил, что вот и еще один день кончается.

Перловая каша обжигала, и сухари были закаменевшие, так что, пока разжевывали их, оставалось время на разговоры. Рудольф старался расспросить начальника милиции, далеко ли немцы. Вошли они уже в Эстонию? Он все думал, что фронт находится где-то под Ригой, из газет не поймешь. Пытался было читать между строчками, только рядом с товарищами из Информбюро даже хитрющие лисы выглядят простаками — из того, что вышло у них из-под пера, простой смертный ничего не вычитает.

— Может, уже и в Эстонии, — ответил латыш. — Мы ведь позавчера пересекли границу. Но Ригу сдали первого числа, это точно.

— Ох ты, черт возьми! — охнул Киккас.

Рудольф про себя удивился, что он сегодня никак не может освободиться от траурных звуков оркестра. Снова и снова звучал в ушах этот бесконечный похоронный марш, с которым они медленно проходили по поселку и после совершали весь погребальный обряд. Величественные и скорбные созвучия все повторялись, и вновь перед глазами возникал суровый взгляд Каарела Мустассаара, глядевшего поверх голов детишек.

Ложки некоторое время постукивали в мисках и котелках. Вдруг в этот постук совершенно неожиданно ворвался с верхнего этажа резкий латышский возглас. На мгновение все смолкло. И тут же над головами прогремел выстрел. Почти одновременно донеслись ружейные выстрелы снаружи. Напротив Рудольфа дернулась прикрепленная к окну газета, словно кто-то хлестнул по ней кнутом, в газете мгновенно образовалась дыра, и в заднюю стену щелкнула пуля. Лишь вслед за этим из-за газеты донесся звон сыплющихся на подоконник осколков стекла.

Будто вихрь пронесся по комнате. Милиционеров вымело из-за стола. Со стуком опрокинулись миски, брызнула каша. По деревянным ступеням лестницы загрохотали сапоги. Наверху в комнате снова и снова стреляли. Рудольф прижался к стене с винтовкой в руках. Возле каждого окна также оказался кто-то с винтовкой.

Ликующее злорадство вспыхнуло в душе Рудольфа Орга. Теперь им достанется! Здорово же он одурачил своих врагов, они еще не представляют, как он их провел за нос! Лесные думают, что в исполкоме не больше двух-трех мужиков с ружьями. Пускай проверят! Целый отряд, да еще с ручным пулеметом, будет для них прекрасным сюрпризом. Лишь бы латыши подпустили лесовиков поближе, нет надобности спугивать раньше времени.

Рудольф выглянул из-за косяка во двор. Никакого движения не замечалось; видимо, лесные братья прятались за кустами. Рудольф быстро прошел на цыпочках через комнату, будто его шаги могли услышать во дворе, и больше жестами, нежели словами, объяснил начальнику милиции, что нужно делать. Тот кивнул и вполголоса крикнул что-то своим подчиненным. Те перестали стрелять.

Через некоторое время с улицы донесся возглас.

— Орг! Слушай, Орг! — крикнул из-за кустов натуженный голос. — Выходи добром, без оружия! Будешь сопротивляться, станем пытать!

Латыш ткнул Рудольфа в бок и вопросительно посмотрел на него. Тот ткнул себя в грудь большим пальцем и показал, что его вызывают во двор, не иначе чтобы вздернуть на сук. Начальник милиции зло усмехнулся и пошел проверять своих и давать указания.

Рудольф воистину наслаждался ситуацией. Их перевес был явным. Наверху под окном стоит наготове, с толстым кожухом, ручной пулемет системы Льюиса, заправленный диском. Милиционеры сняли пулемет с машины последним и осторожно, будто драгоценность, втащили по лестнице наверх. Лесные братья и не догадываются, что их ждет. И все же волнение росло с каждой секундой. Сейчас последует шквал огня. Пусть теперь они ответят за пост воздушного наблюдения и за пасторский амбар!

У нападающих сдали нервы.

— Отряд, вперед! — раздалась громкая команда.

В беспорядочном залпе грохнуло десятка два выстрелов. Пули щелкались о каменную стену, некоторые влетели в окна. Большинство стекол было разбито еще при первом штурме, лишь сверху послышался звон стекла.

Рудольф был вновь у своего окна и выглядывал во двор. Осмелевшие после общего залпа лесные братья начали понемногу высовываться, хотя и нерешительно. Их ободряло молчание волисполкома. Наконец из-за дальнего куста выскочил еще один небольшого роста человек и с треском выпустил из автомата две длинные очереди. Пули чавкали и цокали о стену. Этот треск придал нападавшим смелость. Пригнувшиеся фигуры побежали к исполкому.