— Виноват!

— Отставить! Сопля! — вдруг возмущенно кричит подполковник, выбрасывая вперед руку и указывая пальцем в лицо Якимшину. — Почему сопля?! Сопля под носом! Убрать!

Якимшин, побагровев, вытаскивает скомканную мокрую портянку, заменяющую ему платок, старательно сморкается в нее и снова засовывает в карман брюк.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить, — вступаюсь я. — Он простужен, разрешите ему выйти.

— Идите! — приказывает Сергеев и, как только Якимшин выходит, набрасывается на меня: — Вы что, в санчасть приперлись? Зачем ты его взял? Командующий и командир корпуса только соплей ваших не видели! Вы что, всю дивизию опозорить хотите? Ты, Федотов, не осознал ответственность!

— Осознал, — заверяю я. — Честное офицерское, осознал.

Я тянусь перед ним так, что, кажется, не выдержит позвоночник.

— Надеюсь, в твоем взводе все умеют плавать?

…И тут я вспоминаю, как Прищепа, всегда спокойный, невозмутимый, обучал бойца из моего взвода держаться на воде перед переправой на Днепре.

— Плавать я тебя зараз научу… Сигай в воду!

Секундная заминка — и робкий голос:

— Разрешите раздеться, товарищ сержант!

— Раздеться? Фрицев за Днепром без штанов догонять будешь? Некрасиво! А стрелять чем? Из личного нетабельного пулемета? Пушка слабовата! Сигай в полном комплекте!..

Слышен громкий всплеск от неуклюжего падения тела.

— Держись за меня! — подбадривает Прищепа. — Выгребай!.. Вот так. Стиль баттерфляй… — по-русски — як топор. Цепляйся за лодку! Хорош! И хлебало прикрой! Уровень в Днепре не понизишь! Ще пару раз и чесанешь через Днепр — на лодке не догонишь!..

— Так точно! Стилем баттерфляй, — улыбаюсь я.

— Ты что, Федотов, родимчик мне устроить хочешь? Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

— Это и видно! Ты щенок желторотый, сопляк и разгильдяй. Удивительно, как тебя на роту поставили. Ты втерся в доверие к командарму… К командованию дивизии, — поправляется Сергеев. — А в действительности ты пустышка! Извилины мелковаты, рельеф не тот! И помяни мое слово: когда-нибудь ты сгоришь, как капля бензина! Ты давно командуешь ротой?

— С октября сорок четвертого, после успешной…

Не слушая меня, Сергеев подсчитывает:

— Восемь месяцев?

— Шесть, — сообщаю я.

— Вот и видно, что ты недоносок. Скороспелый, интеллигентный.

То, что он говорит, оскорбительно и, по моему убеждению, несправедливо, особенно неприятно, что он задевает Астапыча, острая обида пронзает меня, но в этот день я ни на минуту не забываю один из основных законов не только для армии, но и для всякой жизни: главное — не залупаться! — и потому тянусь перед ним.

За что он меня ненавидит? Не возражая в принципе против «молокососа» и «щенка», в душе я не мог согласиться с унижающим мою честь «разгильдяем» и, хуже того — «недоноском». Робкая попытка изменить его мнение обо мне была прервана, так и не начавшись…

А ведь в октябре обо мне и моем взводе писала армейская газета:

«НАШИ ГЕРОИ. О БОЕВОМ ПОДВИГЕ РАЗВЕДЧИКОВ.

В ночь с 3 на 4 октября 1944 г. разведпартия взвода пешей разведки 138-го стрелкового полка 425-й стрелковой дивизии в составе шести человек под командой командира взвода лейтенанта Федотова Василия Степановича скрытно проникла в расположение противника на глубину 1000 метров. Подкравшись вблизи дорожной развилки к огневой позиции двух противотанковых орудий, действуя дерзко и решительно, разведчики умело напали на немцев, пятерых убив, а трех взяв в плен, и захватили орудия. Выведя одно орудие из строя, разведчики, преследуемые немцами, сохраняя выдержку и спокойствие и метко отстреливаясь, в условиях пересеченной местности более 1,5 км на руках тащили вторую трофейную пушку и без потерь возвратились с нею в расположение полка. При этом лейтенант Федотов, проявив свойственную русскому офицеру находчивость и смекалку, использовал пленных в качестве тягловой силы, а четырех разведчиков в качестве двух групп прикрытия.

Приказом командующего 71-й армией по представлению командира 425-й стрелковой дивизии за дерзость, смекалку, инициативу и решительность, проявленные при выполнении боевого задания, награждены:

Орденом Отечественной войны 2-й степени — командир взвода лейтенант Федотов В.С.

Орденом Красной Звезды — разведчик, рядовой Калиничев Е.П.

Орденом Славы 2-й степени — разведчик, рядовой Лисенков А.А.

Военный Совет армии предоставил отпуск шестерым отважным воинам».

— Ты с бабами спал когда-нибудь?

— Никак нет, товарищ подполковник, — смущенно признаюсь я. — Не приходилось.

— И ни разу не поинтересовался, откуда у них ноги растут?

— Никак нет! — От стыда и сознания своей офицерской и мужской неполноценности я опускаю глаза.

— Раззява. Тебя, может, сегодня убьют. А ты даже не разговелся, ни разу не попробовал… — Что-то едва уловимое, похожее на сочувствие, послышалось в его голосе, и после секундной паузы он продолжил: — А если напоретесь на немца? Или попадете под артобстрел?

— Немедленно наваливаюсь на командующего и закрываю его своим телом.

— Это плохо! Что значит — наваливаюсь?.. Наваливаться, Федотов, ты на немца должен. А на генерала — в случае артиллерийского или минометного обстрела — ты должен ложиться с нежностью, как на женщину! И прикрывать своим телом! Давай дальше.

Я понял, что для Сергеева, если ты подполковник и выше — ты человек, если ниже его по званию — пень осиновый.

Я еле перевожу дух, в голове от напряжения гудит, а Сергеев продолжает: