Шрифт:
Мы должны гордиться, что являемся немцами — великой расой, призванной фюрером очистить мир от умственно отсталых, идиотов, больных и немощных стариков и установить наши немецкие порядок, культуру и идеологию.
Русские же должны быть рабами, только отобранным, физически крепким и здоровым будет позволено после нашей победы жить и трудиться на благо и процветание Великой Германии.
Уже почти два месяца мы не пили пива, не ели пирожных, не смотрели наши фильмы, не слышали нашей музыки, кроме канонады орудий, спали в одежде или под открытым небом у тетушки Травушки, чтобы не набраться вшей, блох или другой заразы. Но, служа великому делу, мы охотно принимаем эти лишения.
Русские поставлены на колени, но пока не капитулируют. Ненависть их к нам превышает здравый смысл.
Своим огнем и мечом мы безжалостно подгоняем их к прекращению бессмысленного сопротивления.
Единственное, что доставляет хлопоты — это партизаны, схватить которых удается с трудом. Но руководимая мной айнзатц-команда с большим успехом расправляется с ними и местным населением, которое им помогает и укрывает. За одну такую операцию-зачистку меня представили к награде. Испытываю ни с чем не сравнимое наслаждение, без сожаления убивая беременных самок, чтобы они не плодили ублюдков.
Победа будет нашей, даже если она будет трудной и будет стоить многих жертв, но Германия доведет до конца эту великую и справедливую битву. Через жертвы — к победе!
Я счастлив, что нахожусь в передовом авангарде этой борьбы и являюсь маленьким винтиком, «санитаром» фюрера, исполнителем его воли, призвавшего очистить землю от большевистско- еврейского отребья.
Хайль Гитлер!
Ваш верный, преданный член партии Карл Радер.
Обер-лейтенант СС Герберт Штальбаум.
Мой славный старичок!
Настало время, когда благодаря нашему Фюреру, я смогу отомстить русским за позор немецкой армии и твои раны, полученные в прошлой войне.
С гордостью сообщаю, что мне полностью удается реализовать себя благодаря хладнокровию истинного арийца, презрения и ненависти ко всем русским, которые ты, дедушка, во мне воспитал. Жизнь моя веселая, кипучая и разнообразная.
В июле отловили в лесах сто недострелянных на поле боя русских, от которых ничего нельзя было добиться, и после допроса, не церемонясь, расстреляли всех доходяг, через два дня в наши сети попали еще триста, которых тоже отправили в расход, чтобы не обременять тылы.
Сейчас началась охота на партизан. Это бродячие банды, которые взрывают железнодорожное полотно и устраивают пакостные диверсии. Задача руководимой мной команды — очистить деревни и хутора, где они скрываются. Мы действуем споро, окружаем деревни и просто сжигаем их дотла.
Представляешь, в России есть городки, где население полностью состоит из евреев. На днях провели акцию по их ликвидации. Всех жидов городка согнали на окраину. Эти бессловесные жалкие твари безропотно разделись почти догола и партиями по десять человек выстроились на краю рва, заполненного водой.
По моей команде раздался залп и первые десять нырнули в канаву, пусть очищаются от своей жидовской вони перед уходом в загробный мир. И так продолжалось, пока всю тысячу не оприходовали — каждому в команде было выделено по 200 патронов.
Ни у кого не дрогнула рука, стреляли метко, их ублюдочных детей отправляли вслед за ними.
За успехи в этой акции мою команду отметили благодарностью и пятерым впервые был предоставлен трехдневный отпуск.
Мне, к сожалению, отпуск отложили, потому что капитан, командир батальона, был убит снайпером-партизаном, и я назначен на его должность.
Надеюсь, мои успехи будут отмечены не только отпуском, повышением в должности, но и наградой.
Молитесь с бабушкой за меня и скорейшую с вами встречу.
Любящий Вас внук.
Ефрейтор Александр Шандл [42] .
Марии Мавик: «…B настоящее время я нахожусь не в своем батальоне, а в карательном отряде, где я могу хорошо поесть, но много и от нас требуют. Всегда вперед, встать, бегом марш! Нас 30 человек, но, как говорят, партизаны нас очень боятся: мы никого не берем в плен, а вешаем этих бродяг, женщин расстреливаем сзади. Днем и ночью мы в походах. Всегда через болота и леса, и в каждом углу нас поджидает смерть. Поэтому — пей, пей, братец, пей!»
42
Помимо писем у убитого обнаружены неиспользованные «поцелуйные карточки» с отрывными талонами на право пользования специальными женщинами, которых немцы возили в тылах.
Родителям: «…Я обучен сапером, быть может это глупость, но перешел в карательный отряд батальона. Вхожу во вкус своей новой работы. Завтра делаем налет на партизанский район. Увлекательная погоня и охота с собаками, весь горю от нетерпения…»
Терезе Мунград: «…У меня теперь много свободного времени, ибо состою в карательном отряде. Хотя мы 4–5 дней находимся в пути, два дня стоим на месте, но когда мы выходим на «работу», так мы называем свои операции, надолго заряжаемся энергией и адреналином. На фотографиях, которые я послал, ты можешь представить нашу жизнь: я верхом на визжащей откормленной свинье, всем весело, но особенно обрати внимание на мои сапоги, снятые с комиссара перед расстрелом — настоящий хром! Второй снимок, надеюсь, тебя порадует: шестеро висят вниз головой и под каждым табличка: «Партизан», «Она не хотела работать на Германию». Я — справа с автоматом и в каске, а рядом — Фриц Грубе».