Не тут-то было. Мало того, что вожделение продолжало нарастать внутри Аравина. Так еще Стася поспособствовала выплеску адреналина в кровь. Начала раздеваться с порога. Не манерно, на ходу, торопливо. В дверях гостиной лицезрел уже ее голую спину и округлые ягодицы. Из одежды на ней оставались лишь ярко-малиновые полоски трусиков.

– Может, лимонада выпьем? – оборачиваясь, невинно предложила Сладкова. Пробежала по нему глазами снизу вверх, и Аравин запоздало осознал, что тоже спешно стаскивает одежду. – Жарковато.

Вперился взглядом в торчащие соски.

– Какой, бл*дь, лимонад? – распуская ремень, непрерывно двигался вслед за пятившейся от него девушкой. – Дразнишься, Сладкая?

– Вовсе нет, – выпалила чуть сдавленно и сжала губы, чтобы сдержать ухмылку.

– Нет? – приглушенно повторил Егор, припирая Сладкову к дубовой барной стойке. Резко ухватив за талию, посадил ее на высокую поверхность. Сжал сильнее, чем требовалось, а она даже не поморщилась. Отрывисто вздохнула. Порывисто прижалась к его гладкой щеке. Вдохнула его сильный и терпкий запах.

Но Аравин не дал наслаждаться долго. Отстранился, желая смотреть на нее. Тронул рукой упругую грудь. Подразнил пальцем сосок. Дождался Стасиного судорожного вздоха.

Из панорамных окон на ее полуголое тело падали красноватые закатные лучи. Они как будто разогревали ее кожу и делали ее еще более прекрасной.

– Какая же ты… – прохрипел, невесомо касаясь рта девушки своими губами, а в голове не находилось ничего связного – одни маты. – Какая же ты красивая.

– Давай, Егор. Не медли, – ломающимся голосом скомандовала Стася. Вцепилась пальцами в его предплечье. – Не сдерживайся, – чувствовала ведь, что он звереет от желания. Подставляла свое тело, ожидая от него полного отклика. Хотела дать Аравину ровно столько, сколько ему нужно. И даже больше. Хотела его – горячего и бесконтрольного. – Ну же, Аравин. Хочу целоваться, – призывно распахнула губы, встречаясь взглядом с его потемневшими глазами.

И он ее – жадным залпом. Надавливая пальцами на нижнюю челюсть, настойчиво и одержимо вкушал. Жестко, без свободного вдоха. Прижимался тесно своим телом к ее, с силой соприкасаясь зудящей кожей.

Сердце грохотало в груди и стремительно толкало кровь по венам, растворяя в чувстве сумасшедшего вожделения все запрограммированные ранее стоп-сигналы. Нарушая координацию и ослепляя.

Скользнув рукой к промежности Стаси, отодвинул ткань трусиков в сторону. Глухо простонал ей в губы, ощущая, какая она горячая и влажная. Сочилась желанием по его пальцам.

Его принцесса шипела и стонала. Жалась к нему, раскрывая бедра шире. И Аравин не сдерживался. Спуская джинсы вместе с боксерами, с низким рычанием толкнулся в манящую его влажность.

Стася задушенно ахнула и инстинктивно отпрянула.

Такой он был тяжелый и каменный, горячий и требовательный, сумасшедший и будоражащий… В глазах потемнело.

Цепляясь за широкие плечи, пыталась привыкнуть к тягучей и щемящей боли внизу живота. Подстраивалась. Готовилась к захватывающему и незабываемому полету.

Их воспаленные взгляды скрестились. Губы друг против друга мелко задрожали, выказывая отчаянную и болезненную потребность в близости.

– Как же я… люблю тебя, – грубым напряженным голосом поведал Аравин. – Как же мне мало тебя… Твой взгляд, твой запах, твое тело – не могу остановиться... Хочу.

– Бери. Я все отдам.

Их дыхание оборвалось, словно резкая музыкальная нота. Упало, гулко ударяясь о звенящую тишину.

Соединились в голодном и требовательном поцелуе.

Двигались резко и быстро. Касались друг друга. Трогали руками безостановочно и самозабвенно, разнузданно и откровенно лаская. Задевая нервные окончания на грани неприятия. И все же, их наслаждение являлось абсолютным. Всепоглощающим.

Это не ощущалось, как страстное занятие любовью. Натуральным образом, он ее трахал.

У них еще такого секса не было. Даже у Аравина ничего подобного не было. Без какого-либо контроля сознания. На инстинктах. На чистой потребности. И при этом с бесконечным восхищением, жадным упоением каждым стоном и поглощением обоюдного удовольствия.

Это граничило с эмоциональным насилием. Являлось испытанием для человеческого сердца, способного пережить столь безумные, столь стихийные чувства.

Такая огненная. Такая зверская у них была любовь.

Глава 30

Бокс лучше всего отражает то, что происходит в жизни:

когда получаешь нокдаун, ты должен встать!

Все в своей жизни, так или иначе, получают нокдауны,

но надо встать и двигаться дальше, бороться до конца!

4 сентября, 2016 г.

Сладкова нервно сглотнула и напряженно сжала в кулаки лежавшие на коленях руки.