Из-за кустов раздаются звуки ломаемых столов, грохот падающей посуды, тяжелый топот множества ног.

Кром заставляет себя успокоиться и лезет сквозь кусты поближе к объекту, на который необходимо наложить иллюзию.

Арицла в это время выплясывает на, оставшемся целым, столе победный танец, размахивая над головой очередным бронелифчиком, который по всем параметрам ей подходит. Маг накладывает на нее личину Тьяцлы и быстро отворачивается, чтобы окончательно не свихнуться со всем этим.

Бой кипит, повсюду разлетаются бессознательные тела, раздаются крики. Все затихает. И тишуну разрезают пронзительные протестующие крики.

Мужчина в спешке открывает портал до того дерева, около которого оставил коня. Впрыгивает в седло, накладывает на животное заклинание выносливости и сразу же задает быстрый темп.

Над головой раздается шум крыльев и вопли. Вовремя, возможность подкорректировать скорость.

Подпитка заклинания, даже если это простая иллюзия, дело сложное, особенно если проводишь эту процедуру в дороге и одновременно поддерживаешь второе. Но Кром держится до самого Темного замка. Конь тоже не собирается издыхать на полпути.

Когда они, наконец, добираются до двора замка, маг долго спрыгивает с коня и так и остается висеть на его шее, иллюзия получилась не такая простая, как планировалось с начала. Впрочем, больше ее поддерживать и не надо, объект находится в клетке и, главное, не подпускать теперь Ахрона к ней. В ином случае ожидается настоящий скандал.

Все дневные обряды завершены и остается только Большой пир "похищение".

Тьяцла смотрит с тоской на то, что ей предлагают одеть к пиру. Бронелифчик и бронеюбочка маленьких размеров выглядят нелепо в огромных руках Арицлы, которая сама щеголяла в подобного рода облачении но на десяток размеров больше.

— Я это не надену.

Категоричность отказа выбешивает матриарха. Она шипит на свою третью дочь:

— Это… традиция… — она еле сдерживается, чтобы не залепить наглой девице оплеуху. Нельзя. Сегодня нельзя, а завтра…

— Какие традиции, если вы сами их не соблюдаете и создали какие-то новые, еще более нелепые, — бормочет девушка, ей совершенно не хочется щеголять перед всеми в этом недонаряде.

— Что ты там бормочешь? — вопрошает Арицла и добавляет тоном не терпящим пререканий: — одевайся, быстро.

Ладно, на этот раз ее взяла. Придется потерпеть несколько часов позора. Хотя недалеко от поляны спрятан сверток с нормальными вещами, но им можно будет воспользоваться только после того, как все закончится. Благополучно закончится. Жаль только, что она не сможет проследить за исполнением плана.

Пока Тьяцла натягивает на себя неудобный костюм, обжигающий холодом метала, дизайнер не додумался подложить хотя бы лоскуток ткани под металл, ее волосы по сравнению с этим на порядок теплее, Арицла продолжает стоять посреди комнаты, как каменный истукан, следит за тем, чтобы ее приказ был выполнен. Боится, что третья дочь пойдет наперекор древним традициям, которые народ эсхилл уже давно переиначил.

Девушка усмехается про себя, а ведь, если бы у них тогда получилось заморить Фьяцлу, она бы стала второй дочерью. Но тогда бы у нее были проблемы посерьезней нынешних. Особенно, если бы она провалила свое первое задание, как это сделала сестра, которая связалась с ней через два дня после неудачи и слезно умаляла помочь. О последствиях подобного рода провалов знают все и не понаслышке. Просто сестренку немного укоротят и прикопают где-нибудь, как непригодный для работы материал. Впрочем, как и трех неудачников, которых, если сегодняшний план провалится, завтра ждет практически то же самое.

Сестру Тьяцла планирует отправить в Темный замок, следить, если все завершится благополучно, за матушкой в клетке. Ее предрасположенностью к выполнению всех приказов матриарха займется Кром, которому она напишет сразу после того, как окажется подальше от родственниц. Лишь бы он согласился, иначе, если Фьецле поступит еще одно задание, то не факт, что оно будет безобидным для обитателей замка. Радует одно — теперь у нее будут глаза и уши там, куда ни одна из эсхиллок не сможет пробраться без ее согласия.

От последней мысли ухмылка явственно расползается по лицу, что неприминула заметить Арицла:

— Чему это ты ухмыляешься? — брови внушительной женщины медленно сходятся на переносице. — Поторапливайся. Скоро все начнется.

— Ах, маменька, — вздыхает Тьяцла, всплескивая руками. Завершив с застежками бронеюбочки, она готова приступить к цеплянию на ноги поножей и изящных туфелек на плоской подошве. Еще раз уверившись в том, что у большинства эсхиллок отсутствует чувство вкуса, она продолжает: — такой мужчина и весь мне…