— А какие у него свойства? — задает он вопрос, но иллиока, прислушивающаяся к чему-то, вдруг прикладывает палец к губам и предостеригающе шепит. Ахрон замолкает.

Дверь натужно скрипит, заставляя его перевести взгляд на вход, туда же повернулись и Мелиас с оборотнем.

В проеме показывается угрюмая Тьяцла.

— Норн, только не говори, что этот позер мой отец, — лепечет она, указывая большим пальцем себе за спину.

— Ага, — отвечает та, смотря на вошедшего следом за эсхиллкой высокого мужчину в черном длинном плаще.

Ахрону хочется в экстренном порядке побиться головой о стену от открывшегося зрелища. Отец Тьяцлы, на которого она, слава всем богам, не была похожа ни единой черточкой, очень высок, неестественно бледен даже для вампира, — так напомазался белилами, что больше смахивает на свежего упыря, — в нелепой одежде, как будто сбежал с бала-маскарада, и с выражением безграничного идиотического счастья на лице, естественно несвойственного кровососам.

Высоченный дядька повисает на плечах Тьяцлы с воплями: "Доча, наконец-то я тебя нашел!"

Ахрон отворачивается от разыгравшейся комедии к Мелиасу, который посмеивается, наблюдая за воссоединением семьи.

— Ирион Лангарский?.. — спрашивает он у мага, когда тот поворачивается к нему.

— Да, довольно эксцентричный экземплярчик и, наверное, единственный кто питает искренние чувства к Арицле. Многие до сих пор питают надежду на то, что они снова будут вместе. Он ее хоть как-то контролировал. Но Атцла…

— Так вот о чем говорила Тьяцла!.. — на Темного снисходит озарение.

— О чем? — деловито спрашивает Мелиас.

— Она хочет сдать ее Ириону. — Произносит Ахрон.

— Интересная идея, — вклинивается Норн и, понизив голос до шепота, продолжает на другую тему: — тем более не говори о кулоне вампирам, слишком сильно они жаждут власти. Мел, я надеюсь, ты позже разъяснишь нашему доброму другу, как пользоваться камешком?

— Всенепременно, — отвечает маг с тяжелым вздохом. — Только придется возвращаться в Темный.

Вот уже пять дней, как их сопровождает этот полукровка, который теперь, якобы, считается ее мужем. Тьяцла в очередной раз исподлобья смотрит на Ахрона и бормочет новую порцию проклятий. Когда их взгляды встречаются, девушка, с затаенным злорадством, замечает в карих глазах неподдельную муку.

Эсхиллка опускает лицо, смотря на примятую траву под копытами коня Темного. Долго смотреть ему в глаза она не может, все-таки чувствует свою вину во всей этой истории. Но как же ее раздражает то, что он едет верхом, а ей приходится трястись на телеге. Радует, что не весь день, и режим, к которому она успела привыкнуть за прошедшие несколько дней, с появлением нового члена компании, не изменился. Так же ранний подъем, до полудня продвигаются дальше, после стоянка. Час занятий по магии, час физических упражнений, для укрепления тела. Обед и снова в дорогу. И так до захода солнца, поиск места для ночлега, ужин и сон.

А Темный, пока Мелиас проводит занятия, прохлаждается в теньке. Видите ли все он знает, все умеет. А способнобностей к магии у него как не было, так и нет.

Она снова смотрит на Темного, который о чем-то размышляет, и продолжает бормотать набившие оскомину от постоянного повторения проклятия. Вдруг, ее нехитрое занятие прерывают донесшиеся словно из далека слова:

— Чертов маг, пора его сослать в Темный лес…

Иллиор пытается тихо пробормотать это себе под нос, но выходит слишком громко.

Внутри Тьяцлы моментально поднимает голову возмущение, заставившее ее подскочить на деревянном дне и вскричать:

— Что?!

— Помолчи, не с тобой говорю, — отмахивается от нее Темный. И она понимает, что сейчас он снова погрузится в свои нелегкие думы.

— Что? Не со мной? Да ты… да ты… да я тут самая пострадавшая! — Ее возмущение взмывает до невиданных высот. Девушка захлебывается воздухом.

— А не ты ли и виновата во всем этом? — спокойствие Темного окончательно выводит ее из себя. — Не мни только себя пострадавшей, мы оба в одной лодке.

— Нас трое в ней! — кричит Тьяцла. — Избавившись от Крома, избавишься и от нас. Щит хоть и на мне привязан, но поддерживает-то его твой друг.

— И когда вы успели сговориться? — Ледяной тон Темного заставляет ее немного прийти в себя. Но теперь к возмущению прибавилась злость на родственниц, и она отвечает с толикой издевки в голосе:

— Когда моя бабуля решила устроить его судьбу, с последующими пышными похоронами. Собиралась заставить его жениться на Фьяцле любым способом, в том числе и излюбленным, опробованным на тебе. Его отец тоже любил пораскинуть картишки.