Альгерлар поднялся на ноги, что удалось ему на удивление легко. Новое тело оказалось намного выше ростом, что доставило старому некроманту еще больше удовольствия. Заметив над умывальным столиком зеркало, он за пару шагов пересек комнату и уставился на свое отражение. Оттуда на него смотрел худощавый темноволосый молодой человек с небольшими аккуратными усиками. Вместо мантии, которую чародей носил, начиная с детского возраста, на мужчине была одежда непривычного покроя.

Неожиданно в дверь постучали. Открыв ее, Альгерлар застыл на месте, будто пораженный молнией. Дыхание его пресеклось, сердце сперва пропустило несколько ударов, а потом застучало с бешеной силой, будто демоны-кузнецы в своей подземной мастерской.

Перед ним стояла Маргретта. Живая и пребывающая в полном здравии, такая, какой он видел ее в последний раз в воротах замка. Впрочем, нет, ее облик во многом претерпел изменения. Роскошные волосы цвета пшеничных зерен были коротко острижены и тугими кудряшками высовывались из-под смешной маленькой шляпки. Вместо длинного хитона на ней было до странности короткое платье, открывающее ноги почти до колен и обувь, напоминающая котурны уличных комедиантов. Впрочем, какая к демонам разница! Рядом, на расстоянии вытянутой руки была та, кого он хотел видеть больше всего на свете.

– - Маргретта?
– - выдохнул он, с трудом шевеля непослушным языком.

– - Вообще-то до сих пор меня звали Моник Тенье, -- ответила девушка с такой знакомой озорной улыбкой.
– - А вы, если я ничего не перепутала, Андре Кристоф, бакалавр литературоведения. Вы чересчур перетрудились над своей монографией о средневековой поэзии. И конечно забыли, что нас ждут на открытии выставки. Все уже собрались. Идемте же, не будьте таким упрямцем.

За все свои долгие годы, счет которым он давно потерял, Альгерлар не видел столько нового, что выходило бы за пределы его понимания. Вместе с Маргретой-Моник они сперва направились в большое здание, стены которого были выстроены из стекла и железа, сверкающего сильнее, чем латы самого старательного из солдат герцога. Внутри он увидел картины, совсем не похожие на те, что украшали залы Черного замка. На них были в беспорядке разбросаны яркие цветовые пятна, которые, стоило отойти от картины подальше, складывались в деревья, букеты цветов, портрет хорошенькой девушки. В стеклянном доме толпилось множество людей, во много раз больше чем в целом городе, стоящем неподалеку от Черного замка. Люди разглядывали картины, весело болтали между собой, пили вино из высоких стеклянных бокалов.

Их появление не прошло незамеченным. Мужчины в такой же одежде как на нем самом, молодые женщины радостно здоровались с ними, о чем-то спрашивали, куда-то звали. От нескончаемого круговорота лиц и обилия впечатлений у Альгерлара-Андре даже закружилась голова. Он хотел, было, отойти в сторону и передохнуть в неком подобии зимнего сада, но тут к ним с Маргреттой-Моник подбежал растрепанный худой человечек в пестром балахоне.

– - Ты видел?!
– - заверещал он, хватая их за одежду, будто нищий у главного храма.
– - Ну как, засветилось теперь? Заиграло?

Альгерлар недоуменно оглянулся на свою спутницу. Та ничуть не удивившись, поддакивала и улыбалась. Вокруг них собралась целая толпа, на все лады расхваливающая картины и их создателя.

– - Это и в самом деле очень красиво, -- нерешительно произнес Альгерлар.

... Затем большой и шумной компанией они отправились праздновать это событие в таверну, где столики стояли прямо на улице под крышей из полотна в бело-зеленую полоску. Все это время Маргретта была рядом с ним, счастливая и полная жизни будто и не было этих столетий разлуки, будто они только вчера распрощались во дворе замка. Затем неожиданно для себя он оказался с ней в светлой уютной комнате на кровати, где перина была набита не сушеной травой и даже не птичьими перьями. Сперва он немного оробел несмотря на изрядное количество выпитого, но дальнейшее произошло легко и непринужденно, будто они вдвоем танцевали хорошо знакомый танец, который исполняли вместе едва ли не с начала времен. За этим последовал завтрак в постели, бесконечная череда прогулок, ужинов, переходящих в бурную ночь и завтраков в постели или за столиком у окна, за которым виднелась ажурная башня из темного железа. Происходящее во много раз превосходило самые смелые мечты. Альгерлар не расставался с утраченной, было, любимой целыми сутками. Он был совершенно счастлив.

Но прошло еще несколько дней и он вдруг ощутил неодолимое желание оказаться одному в тиши своего кабинета, неторопливо изучая очередной эзотерический манускрипт или размышляя о законах мироздания. Взгляд таких прекрасных зеленоватых глаз, от которого он еще недавно едва не задыхался от радости, теперь вызывал желание спрятаться от их обладательницы, хоть ненадолго.

Однажды, улучив момент, когда Моник отошла поздороваться с какими-то знакомыми, он потихоньку выбрался из кафе и сбежал в комнату под крышу, служившую жилищем Андре Кристофа. Но не успел он расположиться за столом и открыть "Энциклопедию созданий потустороннего мира", как сперва на лестнице послышался торопливый перестук каблучков, а затем в дверь постучались.

– - Андре, ты здесь? Что случилось? Пожалуйста, открой!

Это оказалось последней каплей. Прижав к себе книгу, Альгерлар торопливо выпалил заклинание перехода. С него достаточно! Он возвращается в свой мир.

За дверью раздалось приглушенное всхлипывание, вслед за которым послышался отчаянный крик:

– - Альгерлар, нет! Не делай этого!

Значит, это все-таки она, ради него вернувшаяся из-за порога смерти и готовая отправиться даже в преисподнюю. А он снова поступил как последний трус и глупец.

– - Маргретта!
– - завопил он, проваливаясь в бурлящую воронку.
– - Я не хотел этого! Не хотел!

Погружаясь в крутящееся небытие, он вдруг почувствовал, как его захлестнуло нечто вроде веревки, брошенной утопающему, и стремительно потянуло наверх. Да, он опять был в материальном мире, где существовали такие понятия, как верх и низ. Под ногами снова ощущался твердый пол. Он вернулся, он снова с Маргреттой! Сейчас он скажет ей все, что собирался сказать столько времени. Сразу, как только откроет глаза...