Рамон ответил: «Да, отец. Неподобающие вещи приходят ко мне во сне, а с недавнего времени стали преследовать меня среди бела дня, хотя Мария некогда не отказывала мне от ложа. Я всегда полагался на твой совет. Так скажи мне, как поступить? Я не желаю греха, но не вижу способа сохранить себя в чистоте».

Родитель его вздохнул. «В тебе много огня, слишком много. Тебе даровано огня столько, сколько положено трем мужчинам. И прежде, чем ты успокоишься, прежде, чем сможешь стать верным супругом своей жене и добрым отцом своим детям, тебе надо перегореть. И для того пламя твое должно вспыхнуть отсюда до звезд, гореть высоко, долго и ровно. Лишь когда его останется не больше, чем у других славных людей нашего народа, ты успокоишься. А пока… выход один – отправляйся-ка ты в дальние края, и пусть меч твой не знает отдыха».

Рамон простился со своей семьей, собрал отряд верных людей и отправился на полдень, где новый король по имени Фердинанд вел последние битвы с пылкими маврами. К Рамону присоединилось множество новых людей, помня его удачу и смелость. Его чтили, ему подчинялись легко, а некоторые готовы были умереть за такого вождя.

Три года не возвращался Рамон Жиронский в родные места. Из далекой Гранады приходили известия, наполнявшие гордостью сердца жиронцев. Человек их земли, плоть от плоти старой Жироны, прославился больше всех рыцарей и полководцев короля Фердинанда. О нем рассказывали небывалые вещи. Говорили, что он в одиночку мог напасть на отряд неприятельской конницы и разогнать его. Говорили также, что он дрался однажды весь день без отдыха, несмотря на тяжелую рану. Говорили и то, что в своих предприятиях Рамон оказался необыкновенно дерзок и удачлив. Не иначе как сам святой Яго, способствовавший его рождению, помогал рыцарю с небес… Жена отправляла Рамону страстные письма, а получала в ответ драгоценности, взятые с бою в мавританских селениях, да еще послания, делавшиеся раз от разу всё короче.

Конец ознакомительного фрагмента.