— Вы получили первый дар богов, — продолжал Неро. — Но вы еще не выжили. Вам нужно научиться контролировать жажду, которая идет с этим даром, — он взглянул на меня. — Вам нужно обрести контроль над силой, выносливостью и скоростью. И научить исцелять себя, вытягивая из других жизненную энергию. В этом заключается сила Поцелуя Вампира.

Я коснулась губ пальцем. Я все еще чувствовала его вкус.

— Все, что вы делали до сих пор, вело к этому моменту, — сказал Неро. — Все, что вы будете делать с этого момента, определит ваше будущее в Легионе. И начнется это с вашей первой миссии.

Некоторые тихо застонали, но никто ничего не сказал.

— Мы разделим вас на три команды. Майор Лок сейчас передаст вам назначения. Вытащите единицу — вы со мной. Двойку — вы с ним. Тройку — идете с капитаном Сомерсет.

Харкер обошел комнату с чашей, полной сложенных листочков бумаги, и новобранцы по очереди тянули их. Когда пришел мой черед, я вытянула единицу.

— Похоже, ты со мной, Пандора, — сказал Неро прямо за мной.

Я развернулась и настороженно посмотрела на него. На его лице опять воцарилась та безэмоциональная мраморная маска, подобающая ангелу. В том коридоре он смотрел на меня совсем по-другому.

Прекрати! одернула я саму себя. Не было причин думать об этом. Воспоминания о том моменте кратковременного безумства ни к чему хорошему не приведут.

Капитан Сомерсет первой вывела свою группу из клуба. Харкер и его новые солдаты ушли следующими. Остальные последовали за Неро на вокзал.

— Куда мы идем? — спросил один из моих товарищей по команде. Он все еще выглядел нездоровым после Нектара. Ах если бы у меня была такая же безобидная реакция.

— Узнаете, когда доберемся, — сказал Неро, показывая на гладкий серебристый поезд.

Самым ярким моментом миссии стало то, как Люси, одна из моих товарищей по команде, наблевала прямо рядом с моими ботинками во время поездки на поезде. После этого все покатилось по наклонной.

Дорога на поезде заняла всего час, и я удивилась, когда мы остановились на станции в Чистилище. Мой родной городок не изменился за месяц, пока меня не было. И все же… Все казалось иным. Более полным. Как будто с моих органов чувств содрали одеяло, позволяя им впервые по-настоящему вздохнуть. Мои новые глаза проникали сквозь сумрак скудно освещенных улиц. Каждое лицо виднелось отчетливо, каждый уличный знак был в резком фокусе. Я слышала намного больше — каждый шаг, каждый шепоток, каждое дыхание. А вот без недавно обострившегося обоняния я могла бы и обойтись. Никогда раньше не осознавала, насколько Чистилище воняет как помойка.

Мы все молча шли за Неро. Он не объяснил, почему из всех возможных мест мы очутились именно здесь, в моем родном городе. И я не спрашивала. Никто из нас даже не вспомнил, что это мой родной город. Это в любом случае не имело значения. Что бы мы тут ни делали, это не имело отношения ко мне.

Когда Неро шел по городу, все останавливались и таращились. На поезде мы переоделись в наши новые униформы и определенно представляли собой внушительное зрелище: семь солдат Легиона Ангелов, упакованные в кожу чернее самой ночи. И жители Чистилища определенно впечатлились. В конце концов, не каждый день в город заявляется Легион.

Неро отвел нас в местный офис Легиона. В отличие от внушительного небоскреба, служившего домом Нью-Йоркскому подразделению, здешний представлял собой всего лишь комнату, присоединенную к храму Пилигримов. Когда мы добрались до места, нас поприветствовали Пилигримы. Я узнала нескольких из них с тех времен, когда они зажимали меня на улицах, чтобы донести божью волю. Однако они меня, кажется, не узнали — они ничего не видели за униформой Легиона. Для Пилигримов солдаты Легиона были самыми близкими к богам. Особенно ангелы. От чистого обожания, с которым они смотрели на Неро, мне стало откровенно некомфортно, но ему самому было наплевать. С профессиональной деловитостью он провел нас в офис Легиона и закрыл дверь, оставив Пилигримов в коридоре одних, заканчивать очередной раунд поклонов и восхваления его непогрешимой святости.

Губы щекотало желание улыбнуться, потому что я вдруг озорно вообразила, что бы Пилигримы подумали о прегрешении Неро против этой «непогрешимой святости» со мной, в «Огненном Водопаде». Он не святой. Он не машина. Он мужчина.

Осознание этого заинтриговало меня и одновременно напугало до чертиков. Неро — могущественный, опасный, и пусть он продемонстрировал, что иногда не в силах устоять перед темной стороной человеческой натуры, я сомневалась, что в нем было место для других чувств. Сострадание просто не в его духе.

Так что я выбросила из головы все мысли об его человечности, обращая внимание на более насущные вопросы — и на очень маленькую стерильно чистую комнатку, в которой мы стояли. Одну стену помещения занимала тюремная решетка. Напротив стоял стул с одним-единственным стулом. И мы неловко толпились посередине, стараясь не налететь друг на друга и не отдавить ноги, ожидая, пока Неро скажет, зачем мы здесь.

Он не заставил нас долго ждать.

— Недавно через этот город прошла группа незарегистрированных вампиров.