– Все, что есть, босс, – одними глазами улыбнулся парень. – Зачитывать?

– Нет, клади на стол и проваливай.

Младший Моор от природы был противником всякой бумажной волокиты, потому Эзра удивился такому приказу. Но в любом случае парню было только на руку то, что он освободился раньше, чем планировал. Теперь точно можно отправиться в полночный город и заняться более интересными делами.

Вместе с бесшумно закрывшейся дверью ушло из кабинета и ненужное присутствие другого человека. В тишине, нарушаемой только совиным уханьем и пением цикад в саду, мужчина открыл папку. С легким ночным ветром в окно влетела теплая волна и немного пошевелила белые страницы. Тадеуш вчитался в печатные строки.

«Адалина Бигейл».

У неё было красивое имя, но совершенно непохожая фотография.

Кроме информации об её поле, возрасте, весе, цвете глаз и тому подобному, он пропустил строки о болезнях, но задержался на объеме груди, талии и бедер. Затем следовало небольшое сообщение о том, в какой детский сад она ходила, в какой школе училась, где учится и работает сейчас. С некой странной придирчивостью Эзра приложил и выписку обо всех её отметках. Девушка была круглой отличницей.

Адалина оказалась старше, чем ему думалось. Это невысокое слабое на вид создание в возрасте двадцати двух лет выглядело на все восемнадцать. Она училась в университете верхнего города, там же и жила, снимая квартиру с подругой и однокурсницей по совместительству. Подрабатывала девушка в местной «Мастерской».

Тадеуш вспомнил средних размеров здание, где был не только магазин художественных принадлежностей, но и небольшая школа рисования, несомненно, популярная в городе. Это все принадлежало семье Бигейл.

Родственники девушки оказались, в большинстве своем, творческими людьми. Отец – известный художник и не только в пределах их города, человек, который унаследовал здание «Мастерской» и решил открыть в нём школу. Мать – в прошлом организатор детских праздников. Старшая из трёх сестёр – Литиция – переняла талант отца, прославилась на всю страну своими картинами. Средней была Адалина. И она не имела никаких особых талантов, кроме, пожалуй, танцевальных. Ну, а младшая – Джилин – проклятье семьи. Из-за её поведения у них часто возникали проблемы. Отчеты из полицейского участка о скандальных выходках прилагались. Также, она не столь давно была выписана из наркологической клиники в Пакушо. Впрочем, как решил Тадеуш, в семье не без черной чайки.

Дочитав страницу, мужчина медленно перевел взгляд на противоположную стену. Глаза немного саднило из-за тусклого и неровного света лампы, поэтому он несколько раз быстро моргнул.

Его впечатление оставляло желать лучшего, так как никакого впечатления, собственно, не было. Обыкновенная хорошая девушка из типичной для этого городка семьи, больше ничего и не скажешь. Только мыслей о смущенной улыбке, адресованной не ему, меньше не стало.

3.1

Неделю спустя жестокое полуденное солнце все также обжигало кожу жителей приморского городка. На улицах тягучими бесцветными облаками расплывались запахи виноградного самогона, варению которого настал тот самый момент. И только в нынешнее воскресенье горожане, наконец, смогли вдохнуть более свежего воздуха, принесенного легкими морскими ветрами. Насыщенно-сладкие ароматы алкоголя (у многих семей была своя секретная формула), к счастью, почти покинули город.

– Ты не представляешь, как меня достали эти вонючие семейные рецепты! Что за дебильная традиция - на все лето устраивать из города кухню? Хоть бы свалить куда-нибудь, так нет же, сиди тут, варись в этой кастрюле вместе со всеми! – Ринко, с лицом, которое каждой чертой своей отражало крайнюю степень недовольства, стояла напротив подруги и сетовала на жизнь.

– Но сегодня уже почти ничем не пахнет, - ответила ей Элин и, словно в подтверждение своих слов, медленно втянула воздух носом.

– Зато завтра начнет! Неделя сладостей на меду, забыла?

Ринко в нетерпении мотнула головой, от чего ярко-рыжие кудри тут же подпрыгнули. Она стояла, уперев руки в бока, и вела пристальное наблюдение за жизнью городской площади. Но это никоим образом не мешало ей выдавать свои ежегодные жалобы.

– Люблю сладости, - улыбнулась Элин и окунула руку в прохладную воду фонтана.

Она сидела на его невысоком бортике и наслаждалась тенью, которую дарили четыре огромные скульптуры в центре. Композиция была незатейливой, но на интересную мифологическую тему. В основе её стояли четыре женщины-богини из мрамора персикового цвета. Они расположились кругом, спинами друг к другу, и над своими головами держали огромное деревянное колесо. Из колеса и лились потоки прохладной воды, а мраморные женщины омывались этой влагой, словно подаренной им за терпеливое смирение в удерживании нелегкой ноши.

Всех их связывал один общий миф о сотворении мира: сущее - есть огромное Мировое Колесо, которое включает в себя другие, поменьше. Элин любила, более того, знала мифологию, поэтому каждая из красивых статуй для неё была особенной, отличной от остальных.

Кто теперь верил в такие удивительные истории? Вселенная бесконечна, система их солнечная, а планета Земля, вроде как, эллиптическая. Всё гораздо проще, чем сложные имена и многочисленные функции красивых стройных богинь.

– Ты сумасшедшая, - Ринко и вдруг замерла. – Ииииии!

Девушка взвизгнула так громко, как только позволяли её легкие, и это не осталось без внимания. К своему сожалению Адалина заметила, что люди на площади стали оборачиваться на источник шума, и от этого она почувствовала себя крайне неуютно. Смутившись, девушка принялась настойчиво разглядывать круглые мыски своих туфель.

– Ты сдурел, Саймон! Зачем щипаться?!
– Ринко обращалась к симпатичному высокому парню, который неожиданно возник за её спиной.

– Привет, Саймон, – Элин легонько помахала рукой.