– Кров есть, и ладно. В тепле и сытости, лишь это важно. – успокаивала того Зимья.

– Так, я в низ. Посмотрю что там с печью! – проговорил мальчик, надевая поверх белой пижамы, красный халат.

– Утихомирьтесь на денек, мальчик опечален чем-то. – пробормотал Инук, приметив в настроении Эя неладное.

Обув тапочки и протерев глаза, мальчик направился к лифту, он размещался в 3 метрах от двери в его комнату. Тот был, где то метр на метр, узкий да вытянутый под потолок, а те в доме слишком высокие. Захлопнув внутри сетчатые ставни, Эй опустил рубильник до цифры 1, тот прикреплен к решетке, и тотчас неосторожно начал опускаться вниз, местами сильно дрыгаясь и неприветливо качаясь. Следом замигал свет, сообщая всем о его спуске, вообще подъемник все чаще барахлил, многих деталей не хватало, а нужных вовсе не было. Местная фабрика закрылась лет 6 назад, лишь на ней детали то и мастерили, так сказать по мелочам.

Это утро, Эю пришлось совсем не по нутру, оно было подобно комнате без окон, будто его душа спряталась в ней от какой-то напасти. В глазах Эйдана было отчаяние, а в грудь тому еще ночью пробралась отчаянная боль, которая без передышки подтрунивая над его чувствами, угнетала мысли и изнемогала разум неестественной тоской.

Тогда же Фанон, Макодь и Парат пытались примостить обратно дверцу, она была из фанеры, не крашенной с массивной металлической защелкой. Другие, застелив кровать, разбрелись по закоулкам и стали что-то искать, они умело копошились в вещах и зарисовках мальчика, небрежно раскидывая его отложенные на потом чувства, мысли и воспоминания по всей ухоженной комнатушки. В суете, призраки искали то, что сможет поведать им о его печали, то удивительно, но ничего не найдя, странные опекуны поспешили к лестнице, коя находилась в 6 метрах той.

В ту самую секунду, Эйдан уже подъезжал к холлу. За окном в этот момент разыгралась жуткая пурга, та лихо пугала тонкие стекла стареньких оконных рам. На первом этаже свирепствовали копоть, дым и омерзительный запах. Прикрыв ладонью нос, он подошел к печи, отомкнул холодные ставни и от неожиданности шлепнулся на тлеющий ковер. Печка извергало нечто, среди того недоеденные вещи, обугленная мебель и прочие предметы. Через мгновение зловонный дым ринется по этажам, усердно охватывая один за другим, заставит загадочных жителей разбрестись по комнатушкам и распахнуть в них окна, мигом впустив в дом дюжину проворных сквозняков, а спустя еще 6 минут дом полностью остынет.

– Печь накрылась. – пробормотал Эй, сопротивляясь возмущению пламени.

Сорвав с окна занавеску, которую всю ночь шила Долис, мальчик тотчас стал тушить ею пламя. Из печи остатки чего-то невообразимого на Эя шипели, вслед чего и вовсе начали плеваться искрами. В той он сразу же приметил книги, цветы, антикварные безделушки и даже еду, но услышав грохот сверху, без каких либо чувств, стал выждать остальных, тех, что спускались крайне осторожно, да и не в холл.

Призраков я так и не дождался, они спешили к кухне. Вот и я скоренько приподнялся, окинул занавеской дымящую печь, ту потушил, следом устремился к зеркалу с пожеланиями, или сожалениями, предложениями, замечаниями, скверными сообщениями.

– Про нас не забывай, ты наше все, цени и знай! – подписалась Зимья.

– Гони никчемные проблемы, живи ради дилеммы. – отписалась Мешра.

– Цена за воду в следующем году поднимется в 6 раз, а налог на собственность в 3. – подписался Давесий. – Этот 50 метровый сарай нас точно разорит.

Пока Эй читал записи, на 4 этаже, призраки уселись за столом, все как один ожидали мальчика. С каждой секундой аппетит их злился, а с тем нагнетал лихое недоумение. Дочитав забавы с курьезным смыслом, юный Эй окинул взглядом холл, было очевидным то, что мальчик ищет подарки, любопытство, жажда поисков, идея удивлять и острота диковинного выбора вдохновляли того на дивные воплощения самых смелых мыслей, причем из суровых возможностей тот творил шедевры, важные для многих по хозяйству, так например электрические кастрюли, радиоуправляемых птиц кои мыли окна и другое.

Шустро обойдя все закоулки, мальчик отыскал ненужный хлам, он надеялся здесь найти совсем иное, не кувшин, ни фонарик, ни старую поделку, ни хомяка, который почему-то грыз ножку дивана, не испорченный свитер, ни камень, не портрет со всеми призраками, ни поломанное радио, ни затертую настольную игру. Окончательно разочаровавшись и нагуляв аппетит, он тотчас двинулся к лестнице, подумав о том, чем бы истопить другую печь, ведь та махина ест не мало, не зря она занимает треть подвала.

Озираясь на картины, цветы, дорожные знаки, которые наполнили стороны лестницы, мальчик и впрямь призадумался над тем, не переехать ли, ведь дом не первый год шатается, а в трубах нечто завывает, дрова дорожают, налоги неимоверно растут, а этажи трещат и рушатся, так за горсть лет лишились нескольких этажей. Еще немного и Эй нагрянет в кухню с отрешенной подавленной подавленностью.

– С 1 года мы тебя нянчили, смакуя горести, наслаждались утешением, выискивая глоток надежного счастья. – издала Мешра, увидав в дверях мальчика.

– Ты наш костерчик в невыносимой тьме! – заревела Пимора.

– 13, это очередная ступень к долголетию. – выдал Капиль, жуя салат.

– Мы будем рядом, а по сему груз судьбы разделим поровну. – заладила Зурья.

Пройдя в кухню, Эй ополоснул руки и тут же уселся у края стола. Налив в стакан яблочного сока, тот швырнул на тарелку кусок жареной рыбы, накрыл его пышным слоем смешного омлета и резво предался праздничному завтраку.

Подтолкнув спящего Тарода, Мешра ухватила его за руку, а тот ухватился за руку Зурьи, так утешение двинулось по кругу.

– В холодине станем жить? – озадачилась Долис, дрожа от веяний из вытяжки.

– Позже другую печь разожгу! – сказал Эй, наслаждаясь соком.

– Она ведь в подвале. – истерично вскрикнула Долис.

– Необходимо перебрать продукты, наверняка многое кануло качеством, то еще в предыдущем году. – пробормотал мальчик. – Теми печь и растоплю, мебель почти кончилась, а книги – мой мир. – добавил пристрастно.