Нож ловким движением рассек оберточный целлофан, после чего салат был отправлен по тарелкам. Хлеб у меня был. Я его не покупаю а пеку сам. Но не в хлебопечке, а в обыкновенной духовке. Хотя сейчас это были уже больше сухари. Ну да не беда. Духовку градусов на двести, на подсохшие хлеб майонез, горчицу. Кетчуп добавлять сегодня не буду. Не то настроение. А сверху плавленый сыр. Не тот, "Дружба" который, а новые - что в индивидуальных упаковках, да квадратной формы. Он под жаром плавиться внутри себя. Получается забавно на вкус. Теперь есть минут семь, чтобы сделать по бокалу кофе.

Молотый я не воспринимаю, не знаю, как гостья. Я в этом деле исключительный извращенец и проклятие гурмана. Этот ароматный напиток у меня ассоциируется исключительно с растворимыми гранулами и примерно четырьмя ложками сахара. В общем скорее кофейный сироп.

– Вот это у тебя тесак! Прям как у серийного убийцы!

Тесак? Ну да, в руках у меня был нож для шинковки - смесь мясного топорика и длинного ножа. Несмотря на всю ужасающую внешность резака, это был очень проворный и юркий инструмент. И кулинарил я чаще всего именно с его помощью. Но проще было поддержать шутку.

– А вот и главное блюдо пожаловало. Сейчас я буду тебя подавать к завтраку!
– Зловеще произнес я, стараясь соответствовать образу.

– И что ты хочешь съесть?
– Спросила она, распахнув полотенце, демонстрируя полное отсутствие белья под ним.
– Но знай, смертный, что я сама выбираю мужчину! И ты пока не выбран. Пока.
– Она лукаво улыбнулась и, укутавшись, взгромоздилась с ногами на стул.

А на столе как раз появились бутерброды, знаменуя начало трапезы.

– Ты что повар?

– Конечно нет, просто бутерброды, это единственное, что я умею готовить. Вот и довожу рецепт до совершенства.

– Ты почти близок! Но тебе надо познать суть сущего и разглядеть матрицу. Тогда ты сможешь готовить их вне пространства и времени.

– Один вопрос. Что такое Матрица?

– Недочеловеки создали её, чтобы загонять нас, - по интонации я сообразил, что отношусь к числу первых, нежели вторых, - в свои агрессивные рамки. А я одна из тех, кто способен взаимодействовать с ней и даже менять под себя.

– Ты какую таблетку выбрала у негра?

– Какую таблетку? Не веришь мне?

– Не скажу, что не верю. Просто первый раз близко вижу...
– Я запнулся, подбирая верное слово.

– Экстрасенс. Я - экстрасенс. Я способна видеть мир вокруг нас не таким. Я вижу сущность, что постоянно пытаются нам навредить.

– Ну вот. Это уже более или менее общий знаменатель. Что ж, экстрасенс, давай хоть познакомимся. Вадим, дворник.
– Я протянул руку.

– Алиса. Экстрасенс.
– Её пожатие было холодным и мягким. Никаких покалываний, как часто говорят про прикосновения магов, я не почувствовал.

– Приятного аппетита, Алиса. А ты откуда?
– поинтересовался я, начав с салата. Колбасу нарезал ломтиками и выложил на тарелку.

– Из такого Мухосранска. Вряд ли ты даже знаешь такой город.

– А сюда к кому?

– Да я в принципе и не сюда ехала. Это лишь промежуточная остановка в моём путешествии. Я в Питер еду. Автостопом. А здесь типа перевалочного пункта.

– Ну да, ты вчера неплохо так перевалилась. А остановилась у кого? В 48 у Антона?

– Да, у Тоши. Ты его знаешь?

– Я тут практически всех знаю. А вещи у него остались?

– Угу. Блин... Он же теперь у этих...

– Приспешников Матрицы?

– Нет. У ментов в вытрезвителе.

– Значит, к вечеру будет дома. Он периодически там проводит время. И часто ты так автостопом путешествуешь?

– Каждое лето... Или осень, или весну. В общем, когда захочу.

– И не боишься, что нарвешься на кого-нибудь в дороге?

– Ты забыл? Я же экстрасенс! Я всегда чувствую, кто со мной рядом. И в случае чего, могу и прямо в мозг ударить. Это может быть очень, очень опасно!

– Чувствуешь, говоришь? И кто же я по-твоему?

– Обычный, скучный человек. Наверное ты был примерным мальчиком, учился с отличием, а потом не смог приспособиться в мире Матрицы. Но и как любой раб, не смог выбраться из неё. Поэтому ты сейчас работаешь на самом её дне. Ты - падальщик, который убирает за другими падальщиками.

Такое откровенное хамство меня сильно удивило, хоть и ничуть не обидело. Почему то, глядя на неё, без макияжа, и большей части одежды, она мне казалась просто несчастной девушкой, которая так и не смогла определиться чего же она хочет от жизни. А все эти эпатажные выходки, лишь ширма, чтобы прикрыть глубокую рану на душе.