Бродяга утром вышел к селу с юга, из леса, что было само по себе странно и не понятно: лес – царство свободных. Подошел на расстояние, с какого уже можно было его подстрелить, но только очень меткому стрелку. Бросил на землю какую-то дерюгу и спокойно сел, рассматривая село.

Туман уже ушел, но роса на траве еще держалась. Утреннее солнце ярко светило с синего безоблачного неба, обещая хорошую погоду днем. «Бабье лето», – говорили старики. Да, какое оно лето, если все равно в куртках и плащах?

Ожидание не затянулось. Вскоре из села вышли трое. Двое остановились на расстоянии успешного выстрела, подняв арбалеты к плечу, один подошел поближе, но встал сбоку, чтобы не мешать своим, если что, но и не слишком близко, чтобы даже в два прыжка не достать его.

– Кто ты?

– Странник, – спокойно ответил бродяга, поднимаясь на ноги.

– Откуда ты?

– С юга иду, – махнул он рукой назад.

– Есть новости?

– Смотря, что считать новостями…

– Как ты смог пройти через лес?

– Прошел, вот…

– Назовешь свое имя?

– Зовите меня Найф.

Здоровенный дружинник с рогатиной в руке помолчал, рассматривая его в упор. Но не как предмет какой-то смотрел, не как на мебель смотрят или инструмент какой, а скорее, как на неизвестного и от того опасного зверя.

– …Нехорошее имя. Не наше. Жди.

Не торопясь, сделал два шага спиной вперед, отступив еще дальше от неизвестного, а потом повернулся и быстро пошел к деревне. Стрелки остались, только присели на корточки, не сводя глаз и арбалетов с бродяги.

Староста, вызванный к околице гонцом с поста, щурился, закрывался широкой ладонью от низкого еще, бьющего почти прямо в глаза солнца.