К концу марта пятьдесят третьего, радио сократило трансляции траурной музыки, а в апреле её полностью перестали передавать. Жизнь не остановилась, мы продолжали ходить в школу, учителя пугали приближающими экзаменами и тройками в Аттестате. Сталина вспоминали все реже.

Я перенёсся далеко вперед, вернемся к школе, где я продолжал учиться в первом классе бакинской школы ? 42 на Четвертой Нагорной улице в Арменикенде. Одноклассников набралось 32 - 35 учеников, русские, евреи, несколько азербайджанцев и больше всех - армян. Жили мы в армянском районе Баку, где испокон века селились армяне. Никто из одноклассников, их родителей не интересовался нацией соседа по парте. Число учеников врезалось в память, потому что в порядке очередности, свою учительницу Нину Николаевну в нашем доме должны были кормить обедом. Ожидая своего дня, мама переживала и считала дни: двадцать два, двадцать один, двадцать дней, сколько еще оставалось до нашей очереди. Приходилось ведь отрывать от своих скудных запасов пищи. Для учительницы готовилась не скромная еда, которой мы, я с братом, мамой и бабушкой питались, а приготовить что-то лучшее. Не супчик из шпината и жидкое картофельное пюре, изредка с рыбкой - камсой, нашей основной пищей. Мама за неделю начинала экономить американский маргарин, хлопковое масло для жарки картофеля и рыбы, сахар или конфеты - подушечки, чем отоварили в последний раз карточки, даже покупала кусочек мяса. Старалась, накормить учительницу не хуже, чем в других семьях одноклассников.

Учительнице - армянке, было лет тридцать - тридцать пять, а может и меньше, мне она казалась пожилой женщиной. Муж Нины Николаевны погиб в 42-м под Москвой, и кроме старой матери у неё никого не было. Обед вне дома в те голодные годы помогал ей выживать, больше продуктов, получаемых по карточкам, оставлять матери. Кто завел порядок, родителям учеников раз в месяц кормить учительницу обедом, не знаю. Так было принято в бакинской школе номер сорок два, возможно и в других школах.

Самое раннее, что сохранила память, в трехлетнем возрасте посещение кинотеатра во Дворце культуры в Сураханах. Это был дворец, из тех, про которые мне читали или рассказывали сказки. Первое, огромное многоэтажное каменное здание, с колоннами, которое увидел. Много позже, пересаживаясь в Сураханах из электрички на поезд - кукушку на пляж в Бузовны с родителями, я всегда останавливал взгляд на этом здании, напротив остановки.

В тот день в кинозале Дворца показывали "Веселых ребят". Я спокойно рассматривал движущие картинки на экране, не понимая, смеялся вместе с родителями, пока в квартиру экзальтированной дамы, вслед за Утесовым, не вторглось стадо животных. Когда показали крупно быка со шляпой, проткнутой его рогом, я испугался, задрожал и заревел на весь зал от страха. Папе пришлось унести меня в фойе. Вышла мама, и вдвоем, принялись успокаивать меня, уговаривать вернуться в зал досмотреть картину. Я продолжал реветь, и мы так и не увидели тогда фильма.

Я рано научился говорить, был очень любознателен, быстро и надолго запоминал разные слова и выражения, которые употребляли взрослые. Однажды на перроне мы ждали электричку в город, и вдруг по встречному пути показался паровоз с грузовыми платформами. Паровоза раньше я не видел и был удивлен его видом, размерами и густым черным дымом из трубы. Его неожиданное появление на рельсах электрички, мама прокомментировала, как "Чудеса в решете". С тех пор, как услышу это выражение, на память приходит огромный паровоз с черным дымом. Взрослым узнал, вагоны электрички, которые привык тогда видеть на этих путях, были первыми в СССР. Электрификация железных дорог в стране началась с Азербайджана, богатого энергоресурсами. В 1926 году электрифицировали участок, связывающий Баку с пригородами. Первые электрички в Москве пошли только в 1930 году на участке Москва - Мытищи, а в Ленинграде лишь в 1933 году.

Теперь, почему в кино мы оказались в Сураханах, а не в близких к дому, кинотеатре "Вышка" или в "Художественном", на худой конец, в "Баккоммуне". Сураханы были ближе к нашему тогдашнему жилью, которое некоторое время мы снимали в селении Амираджаны, пригороде Баку на Апшероне.

Разругавшись с маминой сестрой, родители вынуждены были уехать из её квартиры в самом престижном, зеленом районе Баку, на проспекте Ленина, в Арменикенде. Первом современном городском микрорайоне со всеми бытовыми удобствами, построенном в 1924 -1930 годах, после установления в Азербайджане советской власти. Правда, определения микрорайон, в те времена еще не существовало. Дома именовались номерами и кварталами. Например, квартал 648, где находился мой детский сад, квартал 225 с популярным до нынешних времен гастрономом номер двадцать пять, седьмым почтовым отделением связи, и детской поликлиникой во дворе, и наш, двести двадцать третий квартал, ограниченный Первой Нагорной улицей и Верхне - Бульварной. Престижнее нашего был лишь район на берегу моря, дома там стояли с дореволюционных времен. Проспект Сталина, ныне - Нефтяников.

Квартира принадлежала сестре моей мамы - тете Симе. Получил квартиру один из её мужей, как тогда говорили, ответственный работник Совнаркома - Совета Народных комиссаров, товарищ Стешенко. Характер у маминой сестры был далеко не ангельский, и муж сбежал, оставив ей квартиру. Сима осталась одна в большой трехкомнатной квартире. Работая в Управлении Гидрометеослужбы республики, напрямую подчиненному СНК, вскоре узнала, что в совнаркоме на квартиру имеют виды, а её собираются переселить. Чтобы не потерять квартиру, Сима срочно пригласила переехать к ней из Крыма своих маму - Ксению Васильевну и отца - Василия Васильевича, сестру Людмилу - будущую мою маму.

Василию Васильевичу - агроному, специалисту по виноградарству, вскоре предложили должность главного агронома в винодельческом совхозе под Шемахой, и они с Ксенией Васильевной поехали в совхоз, оставшись прописанными в Баку. Сестра поступила в Политехнический институт, где встретила моего отца - Бориса Сергеевича Михайлова и вышла за него замуж. На последнем курсе, институт реформировали и гидротехнический факультет, где учились родители, выделили из Политехнического, и присоединили к вновь созданному Сельхозинституту, перевели из Баку в Кировабад. Там они и получили дипломы.

Тем временем, в Шемахе, местная красавица - хохлушка, охмурила деда Василия Васильевича. Он влюбился в молоденькую, и ушел к ней. Бабушка вынуждено вернулась в Баку.

Когда в Кировабаде родился я, Сима позвала сестру к себе, в эти же дни в город вернулась из Шемахи её мама. Вместе они приехали в Кировабад, и, невзирая на протесты отца, увезли меня с мамой в Баку. Так, в возрасте двух месяцев я оказался в Баку, потому и считаю этот город своим родным.

После окончания родителями института, мама с папой вернулись в Баку и переехали в квартиру его родителей, на улицу Красную, в двух шагах от Баксовета. Я к тому времени немного подрос. Долго пожить в самом центре города нам не удалось, сталинско - ежовские чистки докатились до Баку. Сергея Михайловича Михайлова, отца моего папы, объявили врагом народа и арестовали. Повод нашелся в антисоветских настроениях. Он из дворянской семьи, до революции преподавал, был директором гимназии.