– Мне сказали, что вы практически готовы к выполнению задания, что у вас есть уверенность в положительном исходе дела. Это, конечно, хорошо, уверенность является хорошим аргументом в схватке с матерым противником, но, как понимаете, я хотел бы услышать лично от вас, получили вы представление о сильных и слабых сторонах «Иуды» и готовы ли к предстоящей работе в камере?

Бросив взгляд на лежащую перед зампредседателя открытую папку со своим рапортом, он не стал пересказывать его содержание, а кратко ответил:

– Пока есть общая схема, сформированная по материалам изучения объекта, его связей и задач разработки. На этой основе подготовлены предложения по легенде и комбинации внедрения, которые будут шлифоваться совместно с белорусскими товарищами. Эти предложения изложены в моем рапорте. Для начала, полагаю, этого будет достаточно. В условиях камеры сближение с объектом произойдет форсированно, рассчитываю, что понадобится мое участие в сдерживании прессинга в отношении него со стороны блатных.

– Вы не находите, что это как-то трудно вяжется с избранной вами легендой интеллигента? – слегка ухмыльнувшись, спросил Иванков. – Ведь, как вы правильно заметили в своем рапорте, блатные могут вас не принять, и тогда все окажется под угрозой срыва, чего мы не можем допустить ну ни в коем случае. Дело-то, как знаете, архиважное и находится на контроле у председателя, – произнес он, а затем вкрадчивым голосом добавил: – Может быть, прислушаться к мнению товарищей, которые подсказывают идти в камеру с легендой криминального авторитета. Тогда все эти уголовники лежали бы у ваших ног, и вам не пришлось особо напрягаться, чтобы выстраивать с ними отношения.

В этот момент Эди невольно глянул на участников совещания, которые сидели потупив взоры, даже начальник главка и тот не посчитал возможным как-то отреагировать на сомнения высокого начальника. Лишь Артем открыто посмотрел на своего товарища, что должно было означать – я с тобой.

– Может, все-таки прислушаться к их мнению, товарищ майор? – продолжил Иванков, уставившись прищуренным взглядом в глаза Эди, будто что-то хотел в них увидеть или прочитать.

«Он вроде как советуется, это уже хорошо, значит дает мне возможность аргументировать свою точку зрения», – решил Эди и произнес:

– С учетом задачи, которую я должен решать, роль матерого уголовника, на мой взгляд, не лучший выбор. Для того чтобы блатные в камере приняли – да, но для того, чтобы ко мне появился интерес со стороны объекта как к человеку, случайно оказавшемуся в неприятной ситуации и имеющему перспективу выйти на свободу, – нет. Что же касается того, как поведут себя уголовники в камере, то планируется меня туда первым вселить, чтобы я имел время отрегулировать отношения с ее обитателями, а через некоторое время – объекта.

– Скажите, а что это значит отрегулировать отношения с ее обитателями?

– Имеется в виду возможное столкновение, чтобы получить спальное место подальше от туалета и, соответственно, право голоса в камере.

– Но, позвольте, вы собираетесь играть роль интеллигентного человека, а тут планируете откровенный мордобой, результаты которого невозможно предсказать.

– Я думаю, что сочетание двух качеств – интеллигентность и умение постоять за себя, как раз и сработают на положение майора в камере, а это, в свою очередь, позволит приблизиться к объекту, – неожиданно включился в разговор начальник главка.

– А вы можете в таком случае поручиться за его безопасность? – резко отреагировал зампредседателя на слова своего товарища, чем сильно озадачил его.

– Несомненно, в процессе подготовки операции мы учитываем и решаем вопросы обеспечения безопасности участвующих в операции сотрудников, – пояснил начальник главка.

– Ну а как решается этот вопрос непосредственно в отношении вас, майор, ведь, как я понимаю, вам придется иметь дело с откровенными урками, от которых всякое можно ожидать? – повторил свой вопрос зампредседателя, посмотрев на Эди.

Внимательно наблюдавший за выражением лица зампредседателя Эди, сделал вывод, что он хочет услышать непосредственно от него, что внедрение в камеру и возможная там драка не представляют серьезной опасности. Однозначно ответить на этот вопрос Эди не мог, поскольку не знал, какая там сложится ситуация, у него даже не было элементарного представления о самой камере и содержащихся там людях и уровне их физической подготовки. Поэтому он построил свой ответ, исходя из имеющейся на данный момент у него информации.