– Выходит, он сейчас в Минске по валютным делам?

– В этом следует разбираться, есть только подозрения, но об этом позже, а сейчас прошу в мои па-ла-ты, – театрально произнес Артем, отперев дверь кабинета.

Пока Эди оглядывался, Артем прошел к столу с телефонами и позвонил кому-то с просьбой занести материалы по «Иуде», после чего они пошли пить кофе с бутербродами в знаменитый лубянский сороковой магазин, так как не приходилось рассчитывать на то, что в ближайшие часы им это удастся сделать в другом месте.

Когда через пятьдесят минут они вернулись, все было готово для работы. На столе для совещаний лежали: стопка толстых дел в светло-коричневом картонном переплете, чистые листы писчей бумаги, ручка, поднос из цветного стекла, на котором красовался термос с кофе, пара бутылок боржоми и несколько стаканов. На журнальном столике, что располагался в углу в окружении трех небольших полумягких кресел, стояли магнитофон, кинопроектор и нумерованные коробки с кассетами. Объектив уже заряженного пленкой кинопроектора смотрел на небольшой белый квадрат экрана, пристроенный на ближней стене.

– Оперативно сработали, – заметил Эди.

– Наша школа, – улыбнулся Артем. – Но по правде, все делается, чтобы ты как можно быстрее включился в процесс. Понимаешь, мы оказались в цейтноте, поскольку объект начал делать шаги, которые от него никто не ожидал, по крайней мере, в ближайшее время. Что-то он стал нервничать, торопиться, а отчего мы не знаем. Конечно, с одной стороны это хорошо – делает грубые ошибки, которые легче фиксировать и документировать, но с другой – может, испугавшись, уничтожать улики и доказательства.

– Вполне, если допустить, что он пронюхал об интересе к своей ненаглядной персоне со стороны контрразведчиков.

– Это исключено, – резко бросил Артем, – растерянно глянув на Эди.

– Тогда надо искать другую причину, он же не какой-то трухлявый шибзик, чтобы из-за изменения направления ветра впадать в транс? – сыронизировал Эди.

– Нет, конечно, он далеко не слабак, но что-то заставило его напрячься.

– Может быть, кто-то из его связей, с кем поддерживается оперативный контакт, мог по-дружески сболтнуть, мол, дружище, тут на днях ко мне подходил человек из конторы и задавал кое-какие вопросы о тебе, и этого вполне достаточно, чтобы он начал предпринимать активные действия.

– Агентура из его окружения работает так, что комар носа не подточит. Она регулярно и всесторонне проверяется на надежность, в том числе и под техникой, так что здесь все должно быть в порядке, – задумчиво произнес Артем и направился к выходу. И уже у самой двери, бросив взгляд на Эди, добавил: – Этот разговор мы еще продолжим, а сейчас ты приступай к делу, а я пойду встречаться с разработчиками легенды и заодно насчет твоего нового паспорта кое-кого озадачу. Кстати, у тебя нет с собой фото?

– Конечно, есть, но только в форме майора госбезопасности, как раз для нашего случая и подойдет, – пошутил Эди.

– Не кусайся, я так на всякий случай спросил, ведь не исключено, что в Ялте для своей новой пассии фотографировался, – поддержал его шутку Артем.

– К сожалению, до этого дело не дошло, но когда вернусь, обязательно сделаю.

– Тогда утром необходимо будет сфотографироваться. Это у нас же делается. Кстати, подумай над тем, какую фамилию, имя, отчество возьмешь.

– Имя оставлю свое, на Кавказе оно имеет широкое хождение, главное, не придется привыкать к новому, отчества не надо – я детдомовский, а фамилия пусть будет производной от имени моего двенадцатого деда – Атбиев.

– Ты это серьезно? – с сомнением в голосе спросил Артем.

– Я знаю, что так его звали, чем он был знаменит, где похоронен. Об этом мне поведал мой отец, ему в свою очередь его и так далее. Придет время, я расскажу о них своим детям. Правда, в отличие от моих предков я смогу показать им даже генеалогическое древо рода, над составлением и детализацией которого работаю.

– Эди, откуда у тебя на все это берется время?

– А его не надо откуда-то брать. Оно появляется вместе с интересом к какому-нибудь делу. В таких случаях, как говорили мои предки, дни становятся длиннее, а ночи короче.

– Однако, как мало я тебя знаю, хотя и знакомы мы не первый год, – задумчиво произнес Артем.

– Я тебя тоже практически не знаю, и ничего в этом удивительного нет: нас на короткое время сводила работа, а по ее завершении мы разбегались.

– В этот раз, дружище, нам нужно найти время, чтобы поговорить и узнать лучше друг друга, а то, ей-богу, нездорово получается – отправляю в трудный бой, а кроме сухих анкетных данных о тебе ничего не знаю.