На следующий день Эдик превратился в достопримечательность всей Курбе-Калы. Его нарядили в новенькую черную форму без знаков различия, привели в парламент, где он сказал проникновенную речь перед всей местной политотой, российским полпредом и телевиденьем. Обратно его провезли на броне БМП через весь город, машину забрасывали цветами, кричали женщины «ура», а чепчики не бросали в воздух только потому, что какая же приличная мусульманка обнажит голову на улице?

Обратно Эдика вез уже не алчный аварец, а российский пограничный катер. Генерал Яхонтов находился на катере инкогнито — ему хотелось лично встретиться с Фазилем.

После разговора с Яхонтовым и проводов на пристани Фазиль спросил Анзора:

— Интересно, почему русские думают, что мы должны убирать их дерьмо, да еще и платить им за это?

Это был вопрос совсем не риторический. Эдик, несмотря на всю двусмысленность своего положения, все-таки носил при себе паспорт гражданина Российской Федерации. Одной из причин его влиятельности было то, что Фазиль и вся его команда не переставали подозревать в нем тайного агента ФСБ. Особенно после того, как взяли Архун. Потому что ну в самом деле, ну откуда простой врач так хорошо знает военное дело?

— Эдик, тебя кто так воевать учил? — в который раз спрашивал Анзор.

— Чжугэ Лян, — ответил Эдик.

— Какой-такой Жугелян? — изумился Анзор. — Когда это армяне воевать умели?

Фазиль и его ближайшее окружение были достаточно умны. чтобы понимать: России выгодно иметь под боком Свободную Дарго. По нехитрым понятиям гор это означало: тот, кому выгодно, должен платить тем, кто работает. Не наоборот. А по понятиям генерала Яхонтова это даргинцы должны платить за то, что генерал Яхонтов будет решать за их счет геополитические задачи России.

Фазиль, судя по всему, думал, что Эдик имеет со схем Яхонтова свою долю. Эдик его не разубеждал, чтоб не ломать картину мира. «Поняв», чего Эдик взыскует, встряв между даргинцами и турками, Фазиль успокоился на его счет.

На предмет близости Эдика к разведке пытались прокачать и меня, но я умело прикидывалась чайником, веником и другими предметами домашнего обихода. Похоже, они все-таки поверили, что я просто глупая некрасивая баба, которая по большой любви увязалась за мужиком.

К восьмому марта нам подогнали, среди прочего, восемь «джигитов». Подарочек к женскому дню. Увидев стальных тезок, джигиты оживились.

— Эдик, когда Хадиджан брать будем? — Алихан хлопнул его по плечу, встретив на выходе из госпиталя.

— Никогда, — улыбнулся Эдик.

— Как никогда? «Джигиты» привезли! «Шмели», «мухи» привезли! Люди каждый день приходят. Что значит «никогда»? Ты обещал.

— Я не обещал, что мы будем брать Хадиджан, — терпеливо вздохнул Эдик. — Я обещал, что он будет нашим.

— Как он будет нашим? — удивился Алихан. — А турки?

— А турки сами уйдут.

— Как уйдут?

— Алихан, — Эдик ответным жестом приобнял его за плечи, — помнишь, Салих все время спрашивал, когда будем турок выгонять из Архуна, а я сказал, что они сами уйдут. Я был прав? Ушли турки?

— Ты был прав, — признал Алихан.

— А теперь я говорю, что турки сами из Хадижана уйдут, — ты мне веришь?

— Я хочу тебе верить. Но очень трудно.

— Сегодня вечером в штабе, — сказал Эдик, — я расскажу всем командирам отрядов, как и почему уйдут турки.

В штаб меня, глупую женщину, никто не позвал. Но поскольку я общалась с Эдиком больше, чем они все, и много раз за рюмкой чая слышала истории про Веллингтона, Сципиона и Фабия Кунктатора, я уже знала, что он хочет предложить для освобождения Хадиджана.

Как выжить со своей территории незваного гостя? Перерезать ему линии снабжения. Раньше взрывали поезда, еще раньше вырезали и жгли обозы, теперь устраивают засады на автоколонны. Со «шмелями» и «мухами», ну и минами, конечно. В прошлые века супостат после этого пошел бы по деревням, снабжаться у местных подножным кормом — и тут-то его можно было бы накрыть. Сейчас противник начнет снабжаться только по воздуху. Тут джигитам снова пригодятся «джигиты». И еще «иглы». Легкие, мобильные ЗРК, которые один или двое-трое человек на плечах унесут. Из которых можно научить стрелять даже дрессированного медведя.

И когда туркам станет совсем невмоготу и на трассах, и в воздухе, они начнут операцию по поиску и уничтожению наших мобильных групп. К этому моменту у нас уже кровь из носу должна быть налажена агентурная разведка. Потому что дичь должна сожрать охотников.

У меня была своя забота. Узнав о гибели Фархада, Люсик несколько дней плакала.

На следующий день после заседания штаба я повела ее к Фазилю.

— Фазиль, узнаешь?

— Нет, — признался он.

Я напомнила тот день, когда он привез девочку в наш госпиталь. Он всмотрелся в ее лицо и сказал: