— Это трудно, святой отец.

— Я знаю.

Хайнэ Греат мелодично постучал пальцами по столу. Альтвиг, про себя оценив его чувство ритма, мрачно прикинул, сколько всего не может произнести вслух. Командир приграничного гарнизона не мог даже представить себе, какие сомнения порой тревожат душу молодого инквизитора. Были в Святой Книге фрагменты, которые он не вполне понимал и истолковывал иначе, чем многие другие братья. Тот же Арно придерживался общепризнанного варианта, в то время как Альтвиг соглашался с ним только во избежание бед. Парень сильно подозревал, что, если отец Еннете узнает хотя бы о десятой доле его мыслей, резиденцию ждет веселая встряска. На предмет праведности проверят абсолютно всех, а затем отправятся сжигать непутевого младшего брата на костре, чтобы он, упаси Боги, больше ни с кем не поделился своими взглядами.

Многие на месте Альтвига уже покинули бы инквизицию, но сам светловолосый парень с кошачьими ушами не мог так поступить. Он многое пережил после того, как покинул поросший белыми розами курган. Скитался по миру, пытался зарабатывать на еду своими силами, но рядом всегда возникали более сильные существа, любившие наживаться за чужой счет. Если бы не отец Еннете, случайно наткнувшийся на грязного оборванца и пожалевший его, Альтвиг продолжил бы замерзать в сыром переулке. Но судьба распорядилась так, как распорядилась, и теперь у парня было очень многое из того, о чем прежде он мог только мечтать.

— Вы будете заезжать в седьмую крепость Гро-Марны, святой отец? — неожиданно спросил Хайнэ. — Отсюда до нее — один день пути, если не плестись со скоростью улитки.

— Буду, — подтвердил инквизитор. — Нужно что-то передать?

Командир гарнизона кивнул:

— Письмо. В крепости несет службу моя сестра.

— Как мне ее найти?

— Она работает на кухне. Вы легко ее узнаете — в рыцарском королевстве таких красавиц немного.

Альтвиг хотел было спросить об имени девушки, но смутился, вспомнив знаменитое присловье «от храмовников да инквизиторов родню свою береги». Глупость, конечно — ведь встретиться с сестрой господина Греата все равно придется, — но раз уж он сам речи не завел, настаивать не стоит. Мало ли. Парня совсем не привлекала возможность проснуться (вернее, не проснуться) поутру с перерезанной глоткой, а потом вместе с кучкой таких же невезучих мертвецов выслушивать на небесах неуклюжие воинские оправдания: «да не знаю я, как… наверное, нежить речная пошалила!»

Подумав о нежити, Альтвиг содрогнулся. Сражаться с еретиками было однозначно проще, чем с порождениями Ее Величества Тьмы. Последнее такое сражение закончилось для инквизитора покалеченными руками, ибо выверна, только-только вылупившаяся из обомшелого яйца, удивилась своему появлению на свет меньше Альтвига и тут же решила подзакусить — тем более что рядом как раз оказались теплые человеческие пальцы.

— Ладно, святой отец, — сказал Хайнэ, вставая. — Мне пора идти. У вас есть какие-нибудь пожелания касательно завтрака?

— Соберите мне его в дорогу.

Молодой инквизитор относился к той загадочной породе существ, которая умудрялась выспаться за два-три часа.

Когда он проснулся, небо оставалось все таким же темным и звездным, как и когда он заснул. Альтвиг не отказал себе в удовольствии немного — не больше пятнадцати минут — понежиться под теплыми одеялами, после чего встал, оделся и помолился всем тринадцати Богам сразу. Попросил прощения у Инэ-Дэры и справедливости — у Альвадора, поклонился выжженным в дереве ликам и отправился прочь, на ходу цепляя серебряный крест к воротнику.

За дверью его встретил Хайнэ Греат, невесть каким образом прознавший о пробуждении гостя. Не слишком вежливо, но справедливо напомнил Альтвигу о вчерашнем обещании отблагодарить гарнизон молитвой, объяснил караульным, что к чему, и убрался восвояси. Инквизитор вздохнул и принялся обходить стоянку маленького воинства по кругу, сжимая в пальцах холодную сизую свечу и бормоча мольбы о милости, сострадании и жизни. Туча, выведенная из конюшни, смотрела на хозяина пустыми сонными глазами, пока он не остановился и не выбросил огарок в снег. Двое ребят из гарнизона попробовали возмутиться, но третий, более осведомленный, ухватил товарищей под локти:

— Вы совсем дураки, что ли? Инквизиторская свеча, оставленная в земле, начинает пылать, ежели приближается опасность. — Воин поймал взгляд Альтвига и согнулся в поклоне: — Благодарим вас, святой отец. Удачи в пути.

— Будьте благословенны, — кивнул тот.

Спустя полчаса он уже ехал по мосту, с трудом удерживая поводья и бросая удивленные взгляды на Реку, непривычно тихую и медленную. Волны уносили вниз по течению обломки льда, и единственным звуком, прорезавшим предрассветную тишь, был скрежет этих самых обломков о колонны, удерживающие переправу.

Люди, ни разу не выезжавшие за пределы родных городов и сел, могли сколько угодно думать, что ответвления великих Рек незначительны и угрозы не представляют — но на деле от одного берега до другого приходилось добираться несколько часов. Альтвиг мрачно порадовался, что нет пронизывающего ветра и колючего снега, сыплющегося с небес. Туча радоваться не желала и смотрела на мир волком, запугивая редких путников. Навстречу инквизитору прошествовало трое эльфов, один храмовник, молча поклонившийся коллеге, и проехало двенадцать тяжело нагруженных телег. Возницы косились на Альтвига с явным недовольством, но боялись выражать его вслух. Парень, в свою очередь, смотрел на них свысока, со всем возможным высокомерием. Пусть думают, что он — служитель Темных Богов, вроде Аларны. Таких обычно боятся.