— Когда Слэйд появился у меня в Шотландии, он рассказал о ране, нанесенной мной Кенникену. И еще шутил, что Кенникен скорее угостит меня острым ножом, чем предложит рюмку кальвадоса. Откуда, черт возь­ми, Слэйд мог знать, что Кенникен пьет кальвадос? В картотеке этого нет, а он сам не приближался даже на сто километров к Кенникену. Мне это долгое время не давало покоя, но сегодня все стало ясно.

Элин вздохнула и заметила:

— Этого очень мало.

— Ты когда-нибудь присутствовала на процессе об убийстве? Иногда даже мелкой детали достаточно, чтобы отправить человека на виселицу. Добавь сюда еще и вот что: перехватив посылку, русские, очевидно, обна­ружили, что у них в руках подделка. В этой ситуации логично надеяться, что они примутся искать оригинал, верно? Но посмотри, кто бросился на поиски посылки, да еще с жаждой крови в глазах? Не кто иной, как наш приятель Слэйд.

— Ты пытаешься доказать, что Слэйд — русский шпион, но тебе не удастся. Кто, по сути дела, отвечал за раскрытие сети Кенникена в Шве­ции?

— Слэйд был мозгом всей операции. Поставил меня в нужное место и потянул за спуск.

Элин пожала плечами.

— Вот именно. Действовал бы русский агент во вред своей стороне?

— Сейчас Слэйд крупная фигура. Стоит сразу за Тэггартом в очень ответственном подразделении британской разведки. Хвастал даже, что иногда обедает с премьер-министром. Как ты думаешь, какое значение могла иметь возможность внедрить своего человека на столь высокий пост? — Элин посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Я спокойно продолжал: — Тот, кто все спланировал, рассуждал логично. Слэйд зани­мает место среди верхушки британской разведки: но как он туда попадает? Ответ прост: разгромив русскую сеть в Швеции. А что для русских важнее: сохранить шведскую сеть, которую, кстати, легко восстановить, или ввести Слэйда в высшее общество? — Я постучал рукояткой ножа по столу. — Во всем этом виден один и тот же извращенный метод: Слэйд вводит меня в группу Кенникена, пожертвовав для этого Биркби, а русские пристроили Слэйда у Тэггарта, отдав на растерзание Кенникена и его группу.

— Но это же нелогично! — воскликнула Элин. — Зачем Слэйду впу­тываться в историю с Биркби и с тобой, если русские во всем шли ему навстречу?

— Чтобы все выглядело правдоподобно, — возразил я. — Все понима­ли, что операция будет проанализирована людьми, которые ничего не про­пустят, поэтому и речи не могло быть о каких-то притворных действиях. Нужна была настоящая кровь, а не кетчуп. Кровь пролил бедняга Биркби, да и Кенникен немного добавил.

Внезапно мне в голову пришла странная мысль.

— Интересно, знал ли Кенникен, что происходит? Готов биться об заклад, что группу Кенникена убрали без его ведома: бедный дурачок даже не подозревал, что хозяева продали его, чтобы подтолкнуть Слэйда на ступеньку выше. — Я потер подбородок. — Интересно, знает ли он сейчас всю правду?

— Это всего лишь теория, а в жизни все выглядит иначе.

— Да? Боже мой, ты должна хотя бы познакомиться с опубликован­ными отчетами о шпионаже, и тогда убедишься, что в жизни порой проис­ходят чертовски удивительные вещи. Ты знаешь, почему Блэйку дали сорок два года тюрьмы?

Она отрицательно покачала головой.

— Не читала об этом.

— На бумаге о таких вещах не пишут. Слух, ходивший по Конторе, утверждал, что именно столько наших агентов провалилось по его вине. Я не знаю всей правды, потому что был в другой группе. А представь себе, что мог бы сделать Слэйд?!

— Ты не можешь никому доверять. Что за жизнь!

— Не все так уж и плохо. До определенных границ я доверяю Тэггарту. Доверяю Джеку Кейси, тому, с кем собираюсь встретиться в Гейсир. Но Слэйд — другое дело. Он оказался настолько неосторожным, что совершил две ошибки: во-первых, заговорил о кальвадосе, а во-вторых, сам пришел за посылкой.

Элин иронически рассмеялась.

— Поэтому ты и доверяешь Тэггарту и Кейси, что они не совершили пока, как ты называешь, ошибок?

— Скажем так, — начал я, — мной убит Грэхем, британский агент, и сейчас земля горит у меня под ногами. Единственная возможность выйти невредимым из этой истории — доказать, что Слэйд русский агент. Если мне удастся, я окажусь героем, и все будет забыто. Не скрываю, что искрен­не ненавижу Слэйда, и это облегчает мне задачу.

— А если ты ошибаешься?

Ответил как только мог решительно:

— Не ошибаюсь!

И надеялся, что это правда.

— Элин, позади долгий тяжелый день, но завтра мы сможем отдо­хнуть. Давай сменю тебе повязку.

Я старательно наложил последнюю полосу бинта, когда Элин спросила:

— Что ты понял из сказанного Тэггартом перед бурей?

Мне не хотелось даже думать об этом.

— Пожалуй, он хотел сказать, — начал я, осторожно подбирая слова, — что Кенникен находится в Исландии.

Хотя и ощущал усталость после сидения за рулем целый день, но спа­лось мне плохо. Однако когда рано утром я проснулся и посмотрел на мир, окружающий нас, почувствовал себя лучше. Светило солнце, а в темно­голубых водах озера отражалось безоблачное небо. Поставил воду для кофе и наклонился над Элин, осторожно тронув ее за плечо.

— М-м-м, — пробормотала она и глубже вжалась в спальный мешок. Я снова потормошил — один голубой глаз раскрылся и посмотрел на меня со злостью.

— Прекрати!

— Кофе, — объявил, пододвигая чашку ей под нос.

Она явно ожила и обеими руками схватила чашку. Я взял свой кофе, кофейник с горячей водой и вышел из автомобиля. Поставил на капоте бритвенный прибор и принялся взбивать пену. Уже представил себе, как приятно будет после бритья спуститься к озеру и смыть с себя всю грязь. После поездки через покрытую пылью пустыню Одадахраун я начинал давать себе отчет, как жалко выгляжу, и сама мысль о чистой воде достави­ла мне несказанное наслаждение.