КОЛОМБИНА

(тихо)

Как костюм комедии дель арте. Или ты вспомнил «Гордость и предубеждение»?

Клоун быстро взглядывает в лицо Коломбины, он удивлен и обрадован:

КЛОУН

Ты умница! Умница, и ты, конечно же, Коломбина… К черту Остен. Дель арте! …А я, знаешь ли, всегда кривляюсь и потешаю публику, и имя мне – Клоун.

КОЛОМБИНА

Арлекин, да?

КЛОУН

Нет, безымянный клоун – пусть мне будет хуже.

В голосе Клоуна звучит горечь, но он доволен: он так внимательно все подметил и придумал!

Коломбина же расцветает – новое имя! Красивое, эффектное! Ко-лом-би-на…

КЛОУН

Кстати, Коломбина, ты ругаешься как сапожник, и это тааак по-матерински!

Коломбина смущенно закрывает лицо руками.

Клоун смотрит на нее с чрезвычайно довольным видом.

Коломбина отнимает руки от лица.

КОЛОМБИНА

Да-да, у тебя же абсолютный слух, и ты пианист, я видела студию.

КЛОУН

(с нажимом)

Я ебаный Клоун. Разве серьезный музыкант допустит такое?

(подняв руки в бинтах)

Если бы не ты, Коломбина, я бы валялся в кустах до ампутации… Или сдох бы там, что ли… А ты родила меня заново – и так… без тени сомнения, будто делаешь это каждый день.

Коломбина вглядывается ему в лицо. Подбитый глаз уже чуть приоткрыт.

КОЛОМБИНА

Смотри-ка, ты, оказывается, двуглазый.

Клоун пресекает ее попытку улизнуть.

КЛОУН

Родила-родила! Я слышал, как ты кряхтела, когда перла меня через кусты… как рычала и материлась, затаскивая меня в машину. Я чувствовал, ты не могла отдышаться и вела машину рывками.

Он смотрит на Коломбину победителем.

Она нарочито спокойно встречает его взгляд, пожимает плечами. Затем встает.

Начинает готовить свежую примочку.

Клоун прикрывает глаза. Он устал.

КЛОУН

Подай мне телефон.

Коломбина обегает взглядом комнату. Телефона не видно.

КОЛОМБИНА

Скажи номер, я вызвоню тебя.

КЛОУН

(хмыкая)

Мой номер дорогого стоит!

Коломбина вплотную подходит к нему, наклоняется и целует его в висок: ей нестерпимо хочется сделать это уже несколько часов.

…кожа горячая, липкая… давно ничего подобного… ничего нельзя изменить… ничего… ничего…

Коломбина выпрямляется, чеканит:

КОЛОМБИНА

Никогда, сукин ты сын, не спорь с матерью.

…И меняет примочку.

ИНТ.

САЛОН АВТОМОБИЛЯ КОЛОМБИНЫ

ДЕНЬ

Коломбина спешит домой: вымыться, переодеться.

Ее лицо стерто бессонной ночью и смятением, оно безжизненно, как гипсовая маска.

Коломбина снова и снова бьет пальцами кнопки радио.

На очередной – начальные такты Ave Maria.

Лицо Коломбины искажается, резиново гримасничает, ища выражение для обуревающих ее чувств – вплотную придвинувшейся опасности и непонимания.

КОЛОМБИНА

(крича в морду приемнику)

Доконать меня решили!

Я же все сделала, все! Я шла, куда было велено, я ни на миг не свернула с пути, зачем это, зачем?

Стекло едет вниз, она подставляет лицо ветру.

КОЛОМБИНА (VO)

…Такая грязная, старая, никому-никому-никому… Но делай что должно, и будь что будет… И да, мальчик прав, родовые муки, да…

Коломбина подъезжает к дому.

Тихо идет по дорожке, на ходу достает телефон.

Упершись лбом в дверь, рассматривает номер Клоуна.

КОЛОМБИНА

Есть у меня его телефон, нет у меня его телефона, он все равно душу из меня вынет, с рук есть буду, как сука на цепи…

(толкая дверь, зло цедит)

Русские не сдаются. Блядь!

ИНТ.

ДОМ КОЛОМБИНЫ

НОЧЬ

Следующей ночью Коломбину стряхивает с кровати телефонный звонок.

Бросившись к телефону, Коломбина цепляет взглядом часы: половина второго.