Вот уж задница хвостороги! Знакомо ему… Кто же это так рьяно защищает Малфоя? Да и зачем? Эта история давно забыта… По крайней мере, Джеймс почти перестал об этом думать. Может, Малфой не перестал? Чего они от него хотят? Ну, допустим, что Малфой прикрывал задницу Паркинсона или Забини… И что?

— Джеймс Поттер!

Мальчик засунул свиток в карман мантии и поспешно вошел в класс, откуда вышел уже не зеленый, а лилово-красный Графф с глупейшей улыбкой хомяка, который смог проглотить орех размером с собственную пятую точку.

— Проходите, Поттер,— кинула ему МакГонагалл, указывая на стул перед ее столом.— Я бы хотела, чтобы вы взяли эту мышь,— профессор вынула белого зверька из коробки,— и превратили ее… в табакерку.

Джеймс кивнул, сосредоточившись. Но из головы не шла записка от какой-то девчонки. С чего это вдруг девчонки стали защищать Малфоя? Тоже мне, обиженный всеми рыцарь! Поделом его наказали — нечего кулаками махать. У Джеймса до сих пор иногда скула болела… Он сутки в больничном крыле потерял из-за этого идиота…

Ну, да, возможно, Малфой и ни при чем в деле с метлой…

Табакерка получилась так себе, но хвост мыши исчез, вот только бывают ли табакерки пушистыми? МакГонагалл, наверное, тоже об этом подумала.

— Поттер, в каких облаках вы витаете?— сурово спросила профессор.— На моих занятиях вы справлялись с этим заданием…

Джеймс лишь пожал плечами, глядя, как МакГонагалл заносит его отметку в табель.

— Идите, «удовлетворительно»…

Мальчик кивнул и покинул кабинет.

— Ну, как?— тут же набросились на него сокурсники, но Джеймс расстроено махнул рукой и пошел прочь по коридору, понимая, что значка ему теперь не видать, как своих ушей. А все Малфой и эта глупая записка!

Черт, все-таки, наверное, слизеринец был ни при чем, иначе, зачем бы девчонке писать это? Выгода-то здесь где? Никакой выгоды Джеймс найти не мог. Значит — элементарный поиск справедливости? Но слизеринцы и справедливость — понятия несовместимые… А, может, та девчонка вовсе не со Слизерина, а записку передал просто знакомый с этого факультета?

Бешеный нюхлер, голову можно сломать, да и шею заодно, подумал Джеймс, чуть не упав на лестнице, когда она внезапно начала двигаться. Мальчик схватился за перила и продолжил движение, когда лестница замерла.

— Осторожнее, Поттер!

Джеймс поднял голову и понял, что мысли способны стать материальными, потому что он, оказывается, чуть не снес Малфоя и Паркинсона, что стояли возле доспехов в пролете. На руке Малфоя сидел черный филин и протягивал тому свиток.

— Не видишь, куда идешь?— снова напустился на Джеймса Паркинсон, но Малфой лишь покачал головой, беря свиток из лап филина.

— Нечего на дороге стоять,— фыркнул гриффиндорец, а потом перевел взгляд на Скорпиуса. Что ж, раз уж они встретились…— Короче, Малфой… Я не сказал тебе «спасибо» за мою метлу,— с трудом выдавил из себя слова Джеймс.

Слизеринец поднял глаза и удивленно посмотрел на Поттера.

— Я ослышался?

— Повторять не буду,— буркнул Джеймс, считая, что он и так был слишком благороден.

— Тебя никто и не просит,— ответил Малфой и нарочито медленно обошел Джеймса, разворачивая по пути свиток.

Джеймс уже хотел ответить, но тут ему на плечо легла рука. Мальчик оглянулся — за ним стоял Тедди Люпин и смотрел на идущего вниз по лестнице Малфоя.

— Не надо,— тихо попросил староста Гриффиндора.

— Ой, Тед…

Крестник отца достал откуда-то из кармана газету и протянул Джеймсу. В углу страницы в черной рамке была фотография старого человека с длинными светлыми волосами. Заголовок гласил: «В своем поместье скоропостижно скончался Люциус Малфой».

Джеймс поднял глаза на Скорпиуса, который, казалось, застыл посреди лестницы, держа в руке свиток. Только теперь гриффиндорец заметил, что письмо Малфоя было перевязано черной лентой.

*

— Скорпиус…

— Что?— он сидел на кровати, глядя на почти собранный сундук.

Тобиас стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

— Я принес тебе праздничного пирога.

— Спасибо, я не хочу,— мальчик встал и подошел к сундуку, чтобы закрыть его.

Паркинсон пожал плечами и прошел к своей постели.

— Присцилла Забини стала «Лучшей первокурсницей»,— проговорил Тобиас, глядя, как Скорпиус запирает замки.

— Не сомневался,— ответил мальчик, возвращаясь на кровать.

— Слизерин взял Кубок Домов.

Скорпиус кивнул, дав понять, что услышал. Наверное, он даже был рад, но пока этой радости не чувствовалось.