До сих пор он ограничивался импортом риса, но теперь намерен расширить свои операции и в обмен на ввезенный китайцам рис вывозить их опиум. Знающие люди уверили его, что при некоторой ловкости опиум можно тут купить вдвое дешевле, чем у англичан, вывозящих его из своих колоний. Правда, ввоз этого зелья в Штаты запрещен законом, но Паркер уже знает путь, по которому следует идти, чтобы не испытать затруднений. Все необходимые адреса у него в кармане: англичанин – главный инспектор шанхайской таможни, инспектор таможни в Сан-Франциско, скупщики контрабанды…

Сейчас он огорошит Баркли, разыгрывающего недотрогу: Паркеру сказали наверняка, что генерал занимается опиумом. У него можно получить товар дешевле, чем у кого бы то ни было другого, так как сам он черпает его из запасов, конфискованных у китайцев. Интересно, какую цену назовет Баркли? Или попытается корчить святую невинность?

Когда Паркер вошел в кабинет генерала Баркли, там шло заседание. Баркли кивком указал ему свободное кресло. Паркер тихонько уселся и, казалось, весь ушел в пережевывание своего печенья. Коробка была почти пуста, когда офицеры наконец ушли.

Генерал сам затворил за ними дверь и остановился перед Паркером.

– У вас завелись от меня секреты…

Это было сказано так, что Паркер не сразу понял: вопрос это или утверждение. Неужели старик пронюхал про его рисовые комбинации?.. Впрочем, какое кому дело до его частной жизни!

Чтобы дать себе время подумать, Паркер стал не спеша щелчками сбивать с рукава крошки печенья. Потом, не глядя на генерала, пустил пробный шар:

– Задание было так секретно, что… – он не договорил и выразительно пожал плечами.

Генерал с досадой ударил костяшками пальцев по столу.

– К чертям, Паркер! Можете им сообщить, что в расположении моей армии…

Паркер посмотрел на него исподлобья.

– В том-то и дело, сэр, что ваша армия тут ни при чем.

– Что вы болтаете! Не хотите же вы передавать китайским куклам то, что скрываете от меня?

– Стань я докладывать свои дела вам, вы неизбежно должны были бы за них и отвечать. Оставьте это нам.

– Пока вы не навяжете мне какого-нибудь сюрприза?

– Я не рождественский дед, сэр.

– Можете бросить игру в жмурки! Мои ребята уже донесли мне…

Баркли на минуту замолк, но, видя, что Паркер остался спокоен, закончил:

– Вы отправили самолет в Монголию. Куда и зачем?

– Меня взгреют, если хозяева узнают, что я проговорился.

– Мне?

– Даже вам.

– Выкладывайте все начистоту или…

Паркер вопросительно посмотрел на генерала. Тот снова стукнул пальцами по столу и решительно закончил:

– …или я пошлю вас ко всем чертям!

– Разрешите мне так и донести?

– Хоть Господу Богу.

– Слушаю, сэр.

– Без шума приехали, так же неслышно и уберетесь.

– Слушаю, сэр, – невозмутимо ответил Паркер.

А Баркли крикнул:

– Притом сегодня же!.. Мой характер вы знаете.

– Видите ли… план носит у нас условное название: «Будда». Он очень прост: когда придет приказ, я должен послать в эфир музыкальную программу «Джонни хочет веселиться».

Баркли сидел за столом, сложив руки на груди, и следил за каждым движением губ Паркера. Когда тот замолчал, у Баркли вырвалось нетерпеливо:

– Ну, ну?!

– По первому сигналу мой человек в Монголии выкладывает знаки для посадки самолета. Пункт заметен по очень характерным развалинам монастыря… – И Паркер в общих чертах изложил суть поручения, возложенного на Хараду и Бельца.

– В какой стадии все это дело? – спросил Баркли.

– Человек в Монголию отправлен. Его повез Бельц.

– Немец?

– Да.

– Он уже вернулся?

– Нет.

– Значит… авария?.. Не думаете же вы, что присутствие немца – залог успеха операции?

Теперь в голосе Баркли зазвучала нескрываемая насмешка. Паркеру даже показалось, что Баркли рад его неудаче. Поэтому он сказал с особенной небрежностью, которую мог себе позволить человек независимого положения:

– В таких случаях осечек не дают, сэр.

– У нас с вами разное понятие об осечках, Паркер.

Словно поясняя то, что генерал должен был бы понять сам, Паркер сказал:

– Если у них произошла вынужденная посадка или что-нибудь в этом роде, немец не попадет к монголам живым.