Мотоцикл я не зря выбрал, ибо окружающие лучше видно. Невысокий адмирал, в накинутой куртке Шатрова, от фрекен Бок, с удобствами разместился в люльке. Завёл прокаченный у ола Ширга байк. И куда я сразу рванул? Правильно, в кварталы с красными фонарями. Надо же было показать, какой я крутой мэн. Ибо форсил джинсами Colin's, американской лётной кожаной курткой, ковбойскими сапогами и чёрной, с черепами, банданой. Это всё в гардеробной своей нашёл.

А адмирал Того, по-молодому, смеялся, когда я раздавал визитки madam клубов для одиноких мужчин. При посещении третьего бардака я адмиралу нацепил свои чудо-очки с включённой функцией "ню". Адмирал, вовсю ивановскую, потешался, разглядывая, в натуре, дам лёгкого поведения. И сунул одну визитку - клуб "Лупанарий" - в карман куртки Шатрова.

А потом мы ездили, ездили и ездили по новому городу. Осмотрели много чего. Дольше всего стояли около одного пятиэтажного дома, где жили одесситы, албанцы и курды. С торца здания была вывеска - "Хлiб" - и там была знатная перебранка из-за лавашей между двумя одесситками. Ор стоял как при пожаре. Посмеялись словечкам без цензуры...

Почапали дальше. Проехали метров десять и нас тормознул Йон Небуло, врач из Сан-Себастьяна. Сердечно поздоровался с ангелом, тот поприветствовал адмирала и одел тому на руку браслет долголетия. Маркиз не сопротивлялся, только посмотрел на меня с немым вопросом.

– Почувствуйте разницу, адмирал, - и подмигнул.

В итоге, Того визитку клуба "Лупанарий" себе в карман переложил.

– А это правильно. Эх, если появился Йон, то жди расставаний.

Новизна Города сразу притупилась. Да ещё в дворцовый комплекс князя Монтекки нас не пустили, зато без хлопот - в "хозяйство" Макарова.

Командование бригады приняло нас с адмиралом безотлагательно. Удивился этому, пока мне Шарп не шепнул: "Борн, перед входом в залив стоит японский эскадренный броненосец "Сикисима". Его командир, капитан 1-го ранга Ёсимацу Мотаро, серьёзно ранен. Его наш сторожевик засёк. Мы им сообщили, что у нас их адмирал Того".

– Во, дела! Пришлось сообщать адмиралу эту новость-новинку мне.

– Маркиз, вы знаете, э, Ёсимацу Мотаро?
– начал я издалека. Того спокойно кивнул.
– Э, его корабль стоит в пятнадцати милях отсюда. Весь покоцанный. И каперанг тоже.

После моего сленга спокойствие с адмирала, как рукой сняло. Того стал требовать, с нецензурной бранью, отвезти его на "Сикисиму".

– Там раненые, нужны врачи и медперсонал, - попытался воздействовать на маркиза.

Счас. Давай, и всё...

– Хорошо, что есть мобильная связь!
– радовался я через час, находясь на мостике "Лунлумо".

Адмирал, весь издёрганный, стоял, сидеть он не мог, рядом. Яхта, в которую второпях, погрузились мы, ол Осирис и весь медперсонал нашего госпиталя, на всех парах мчалась к броненосцу. Нас сопровождал ховер Вацлава. Мало ли чего. Но встретили нас японские моряки нормально. Или ховер заставил, своим присутствием. Как знать.

Через три часа много чего, "Сикисима", на буксире, отправилась к Щуру. А вообще, наша помощь запоздала. Тяжелораненые, из экипажа броненосца, к нашему приходу, все поумирали. Остальным то помощь потребовалась конечно, 135-ть раз. Капитан, которому взрезало осколком живот, был по словам японского судового врача, "не жилец". Но.

– Спокуха, маэстро. Тока подстрахуй, братуха, - от ола Осириса (ну, набрался ол врач от нас словечек всяких). И провёл удачно операцию.

– Кто его так?
– спросил за побитый броненосец.

– "Ослябя" и "Петропавловск", - ответ вахтенного офицера "Сикисима".

Я удивлённо хмыкнул. Офицер не понял. А потом я у него забрал бинокль. К броненосцу спешили наши корветы. Высмотрел, что у командиров корветов лица хмуро-решительные.

"У мы, какие злопамятные". Шушу-шу с вахтенным офицером, и над броненосцем взвились флажки - "Не добивать. Борн". От командора сразу пришла SMS-ка: " Гуманист хренов". В ответ: "Да, гуманист. ТОЧКА.

Того, который вернулся с обхода корабля, удивлённо посмотрел на флажки. И удаляющиеся корветы. Пришлось колоться.

– Борн, я это никогда не забуду. Слово самурая, - клятва адмирала была серьёзной.
– Поможете мне броненосец починить?

"Эка, как адмирал, у англичан, набрался деловитости", - подумалось, но руку адмирала пожал.

Адмирал стал рассказывать о полученных в ходе Цусимского сражения повреждениях корабля. В корабль попало не менее тридцати снарядов. Все четыре 305-мм орудий главного калибра вышли из строя, при этом в двух носовых произошёл преждевременный разрыв собственных снарядов. Из 14-ти 152-мм орудий осталось четыре, все мелкие пушки разбиты. Потом от адмирала - шу-шу-шу - для всех, кто находился на мостике, и на меня все стали смотреть почтительно-почтительно. Хе-хе. С его хрустальными черепами он вообще мог все японские броненосцы начала XX века "отреставрировать".

– Барон, скажите, а эти два корветы могли нас потопить?
– спросил адмирал.

– Да, как два пальца об асфальт, - ляпнул.
– И один может. С расстояния, э, 66-67-ти кабельтовых две ракеты под ватерлинию и всё, кранты. А ховер может сам, как снаряд, дырочек наделать, до состояния решета...

Адмирал, заторможено покивал. Во время скромного обеда вкусил японский алкогольный напиток - саке. Пришлось два часа спать в крохотной комнатке. При камбузе...

Проснулся я уже около причала ола Ширга энд ола Лукаса...