– Я болен,- хныкающим голосом загундосил проситель.-А наш шаман сказал, что не в силах помочь. Я слышал прибыли посланники богов..

Он недоверчиво покосился в мою сторону.

– Да, дорогой, сама в шоке,-мысленно отпустила я очередную шуточку.

– И что ты хочешь от посланников богов?-деланно нахмурился Ахау.

– Пять баллов от Станиславского,- продолжала я внутренний диалог.

– Милости, помощи, лечения..

– А не слишком ли много просьб? Скажи, когда ты заболел?

– Уже год мучаюсь, господин.

– Год,- шепнула я на ухо Ахау,-это как раз после того, как изгнали тех несчастных. Ну, есть таки справедливость.

– Что говорит госпожа? Можно ли излечить болезнь?-засуетился мужичонка.

– Госпожа спрашивает, давно ли ты был на покаянии?-Ахау заглянул в глаза посетителя. Глазки забегали.

– Осмотри его, нужно точно знать какая у него болезнь,- попросила я.

Шаман вмешался.

– Я смотрел,- черви в нём, жрут изнутри. Были бы в желудке, я бы вывел, корни знаю, хорошие. А у него в лёгких, в бронхах. Кашляет. Пастух он. От лам небось.

– А вот я думаю,- жёстко сказала я,- что, кто такую гадость про скотоложство измыслил, не на пустом месте это сделал. Наверняка свой грешок парню приписал. У нормального человека этакая мерзость разьве в голове появиться может?

– Что? Что такое она сказала?-пастух юлил и трясся. Наверное, по моему тону понял, что ничего хорошего его не ждёт.

– А ты ему скажи, что болезнь от демона, который в ламу вселился,-посоветовала я.

Пусть он ламу эту приведёт. Мы из неё демона выгоним. А как увидим его, убьём. Болезнь и уйдёт. А, если он солгал, и демона там нет, значит болезнь - его наказание за ложь и подлость.

Шаман послушался. По мере того, как он говорил, лицо у лгуна менялось. Все эмоции от страха до злобы пробежали по его физиономии. Он понял, что ложь его раскрыта и от болезни ему не избавиться. Он зашипел, как змея и вылетел из дома.

– Я бы выгнала его из деревни, а его дом отдала бедной женщине. Только не уверена я, что у вас,-обратилась я к старому целителю, хватит сил и ума убедить деревенских в его лжи. Пусть подыхает от своей мерзости. Скажите деревенским, что болезнь наслал демон. Они ему сами абструкцию устроят.

– Он не семейный?-Ахау заволновался,- Заразу хоть не разнёс?

– Нет, женой не обзавёлся. Всё он на девушку ту засматривался, что с братом жила,-ответил старик,- только гадкий он, девки от него шарахаются. Сейчас понимаю, что надеялся, наверное, что мужа её за скотский грех убьют, а детишек, как демонят изведут, вот она, никому не нужная, ему и достанется.

– И где только такие разумные мысли раньше были?- с горечью произнёс Ахау.

Старик потупился и склонил голову.

– Старость не делает нас ни мудрее, ни храбрее,- грустно сказал он. За жизнь свою спокойную испугался, когда речь идёт о демонах…

– Ну вот пусть от него теперь народ побегает. Карантин по религиозным показаниям.

Всё. Зло наказано, справедливость восторжествовала. Кушать хочу.

– Что-то долго Ирины нет,- беспокоился Чаупи-тута. Он вертелся, как на иголках и, наконец, кинулся в сторону села. За ним побежал один из воинов, которые очень близко к сердцу приняли, вновь открывшуюся, способность малыша к предсказаниям.

Они успели вовремя. Хотя Ирина смогла перехватить руку с предательским ножом, но удар дубинкой по голове нападавшего, оказался не лишним. Пастушок-то ещё той змеюкой оказался. Понял кого ему за “справедливый суд” поблагодарить. И попытался - ножом из засады.

Чаупи-тута приклеился к руке Ирины, ему до сих пор было страшно отпустить её..

– Гадину эту, не хоронить, здесь обложить хворостом и сжечь,- от злости на свою неосторожность, я и впрямь вошла в роль посланницы богов,- обьявить одержимым демоном, напавшим на кровь Инти.

У воина что-то изменилось во взгляде. Он кивнул, с улыбкой в уголках глаз, и лёгкой трусцой побежал к дому шамана.

Чаупи-тута думал, что бы сказал учитель, если бы он не уберёг её. Пусть Ирина будет женой любого, но только пусть она будет..

Ночью к ней пришли слёзы. Она горько плакала, как плакал бы он сам. Когда проходит время, после того, как чуть не погиб, страх забирается в тело. Он помнил это ощущение после боя по дороге в Куэлап.

Полежав ещё немного, понял, что так долго от страха не плачут. Есть другая боль в её сердце.

Жизнь большая, как гора, тяжело развернуть гору в сторону солнца. Но иногда нужно просто потерпеть, подождать, и солнце само осветит её склон.

Он стал бояться видеть сны. Знание налагает ответственность. Не слишком ли он, для такой ответственности, мал? Совсем недавно ему хотелось казаться взрослым, а теперь он уже скучал за своей детской беззаботностью.